Я надежнейшим образом привязал ее к ивовому пню.
— Феноменальная история, — поддакнул я.
— Я склоняюсь к мысли, что некий негодник сознательно отвязал ее.
— О, мне кажется, нет, вряд ли, скорей всего. Ведь вы бы их заметили!
— Вовсе нет, мистер Вустер, — эти кусты надежно укрывают от взглядов. А кроме того, необычайно теплый полдень навевал сонливость, и оказавшись на острове, я сразу же задремал.
На мой взгляд, предмет для размышлений он выбрал не самый подходящий, так что я счел за благо сменить тему.
— Довольно-таки сыровато, э?
— Для меня это, боюсь, уже не новость, — ответил Э.Ф. противным голосом. — Благодарю вас, однако, за ту чуткость, с которой вы сообщили мне об этом.
Заподозрив, что светская беседа о погоде не находит отклика в сердце Филмера, я решил затронуть тему «Жизнь и повадки птиц центральной Англии».
— Вы никогда не замечали, — начал я, — что брови лебедей как бы сходятся к переносице?
— Что касается лебедей, — отозвался Достопочтенный, — то мне представилась прекрасная возможность узнать об этих птицах несколько больше, чем хотелось бы.
— Может быть, именно из-за бровей они и выглядят такими раздраженными?
— Раздражительность, на которую вы столь деликатно намекаете, я имел счастье испытать на себе.
— Вот ведь странно, — я все больше проникался предметом обсуждения, — какой тяжкий отпечаток накладывает семейная жизнь на характер лебедей…
— Вы не будете так любезны переключиться с лебедей на что-либо иное?
— Нет, но в самом деле — смотрите, как интересно! Взять, например, нашего закадычного приятеля — ну, этого, который под стеной… Наверняка в нормальной ситуации он просто миляга-парень — ведь лебедь совершенно мирная, хочу вам сказать, живность. Но стоило его маленькой женушке свить гнездо…
И тут меня вдруг осенило. Хотите верьте, хотите нет — за всей этой суматохой и светскими беседами я напрочь забыл о самом важном! Мы тут сидим на крыше в безвыходном положении, а в глубоком тылу болтается без дела могучий мозг, способный за пару минут изобрести дюжину вариантов успешного разрешения наших мелких неурядиц! Нам и нужно-то всего лишь воззвать к его единодушной поддержке.
— Дживс! — возопил я.
— Сэр? — почтительно донеслось из бескрайних просторов.
— Мой слуга, — пояснил я Достопочтенному. — Существо бесконечной прозорливости и изобретательности. Джи-ивс!
— Сэр?
— Я сижу на крыше.
— Очень хорошо, сэр.
— Брось свое «очень хорошо»! Что ты нашел здесь хорошего? Местность кишит лебедями!
— Я займусь этим немедленно, сэр.
Я обернулся к Достопочтенному Ф. и в проявлениях восторга зашел так далеко, что хлопнул его по спине, ощутимо напоминавшей мокрую губку.
— Все в порядке. Дживс идет на помощь.
— Чем он способен помочь?
Я слегка нахмурился. В его реплике мне почудились капризные нотки.
— Мы не в силах ничего предугадать, — не без чопорности ответил я, — пока не увидим его в деле. Какую стратегию он выберет — неважно. Одно можно сказать наверняка: Дживс найдет выход из положения. Смотрите — вот он без труда скользит сквозь непроходимый кустарник, и лицо его озарено сиянием чистого разума. Гениальность Дживса не знает преград. Он в буквальном смысле питается одной рыбой.
Я перегнулся через край крыши, вглядываясь в бездну.
— Помни о лебеде, Дживс!
— Не беспокойтесь, сэр, — я держу птицу под пристальным наблюдением.
Лебедь, который выдвигал все новые шейные резервы, подавая их фут за футом в нашем направлении, бросил это занятие и стремительно развернулся. Похоже, что звук человеческого голоса с тыла изрядно его озадачил. Он подверг Дживса краткому и нелицеприятному рассмотрению, а затем, набрав воздуха для своих шипучих надобностей, подпрыгнул и ринулся в атаку.
— Дживс, берегись!
— Очень хорошо, сэр.
Я бы не поставил на лебедя даже пенни против фунта. Может быть, по местным меркам он и числился в авангарде лебединой интеллигенции, но тягаясь с Дживсом, лишь попусту транжирил время. Лучше было ему сразу отправиться домой.
Всякому юноше, вступающему на жизненный путь, должно знать основные правила обращения с разъяренными лебедями, так что есть смысл вкратце описать данную процедуру. Итак: вначале следует подобрать кем-то потерянный у стены дождевик. Затем, как можно точней оценив дистанцию, набросить его на голову птицы. И наконец, просунуть под днище лебедя предусмотрительно прихваченный из лодки багор и использовать его как рычаг. Лебедь отправляется в кустах, где и выпутывается из дождевика — а вы неспешно возвраща етесь к лодке, прихватив с собой, к примеру, друзей, которые по чистой случайности оказались на окрестных крышах. Такова методика Дживса, и лично я не нахожу, чтобы она нуждалась в улучшении.
Филмер развил скорость, которую я никак от него не ожидал, и мы в мгновение ока (максимум — два, и уж точно не больше четырех) добрались до лодки.
— Вы действовали очень разумно, мой милый, — сказал Достопочтенный, когда мы оттолкнулись от берега.
— Счастлив оказаться вам полезным, сэр.
Похоже, что на текущий, в некотором смысле, момент наш подопечный высказался полностью. После чего нахохлился и погрузился в размышления. Подозрительно глубоко погрузился. С головой. Даже когда я «поймал леща» — черпнул веслом, отправив ему за шиворот пару пинт воды, он этого словно и не заметил.
И только когда мы причалили, Филмер вновь пробудился к жизни.
— Мистер Вустер.
— Ммм… да?
— Я вновь размышлял над предметом нашей прошлой беседы: как, собственно, могла отвязаться и уплыть моя лодка.
Мне это не понравилось.
— Не думайте об этом, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7