- Договоримся, что новые знания станут нашим общим достоянием.
Юлан Дор, стройный молодой человек, с бледной кожей, черными
волосами, глазами и бровями, печально улыбнулся.
- Но ведь это я поплыву в забытые воды, я буду отбиваться веслом от
морских демонов...
Кандайв откинулся в кресле и коснулся носа набалдашником трости из
резного нефрита.
- А я сделал это путешествие возможным. Более того, я сам искусный
колдун; новые знания лишь увеличат мое искусство. А ты, даже не
начинающий, узнаешь такое, что поместит тебя среди волшебников Асколайса.
Это много выше твоего нынешнего незначительного положения. Если посмотреть
с этой точки зрения, я приобретаю мелочь, ты - очень многое.
Юлан Дор скорчил гримасу.
- Верно, хотя я не согласен с твоей оценкой. Я знаю Заклятие Холода
Фандаала, я признанный фехтовальщик, мое положение среди восьми
делафазиан...
- Тьфу! - насмешливо произнес Кандайв. - Безвкусные манеры мелких
людишек, впустую тратящих свои жизни. Жеманные убийства, извращенный
разврат, а в это время истекают последние часы Земли, и никто из вас ни на
милю не удалялся от Кайна.
Юлан Дор сдержал язык, вспомнив, что принц Кандайв Золотой также не
чуждается удовольствий вина, постели и стола; и что самое дальнее его
путешествие из крытого куполом дворца - к резной барже на реке Скаум.
Кандайв, умиротворенный молчанием Юлана Дора, достал ящичек слоновой
кости.
- Ну, так вот. Если мы договорились, я сообщу тебе необходимые
сведения.
Юлан Дор кивнул.
- Договорились.
Кандайв сказал:
- Направишься к забытому городу Ампридатвиру. - Он искоса наблюдал за
Юланом Дором. Тот сохранял спокойное равнодушное выражение.
- Я никогда не видел его, - продолжал Кандайв. - Поррина Девятый
называет его последним из олекнитских городов, расположенных на острове в
Северном Мелантине. - Он раскрыл шкатулку. - Этот рассказ я нашел в груде
древних свитков - свидетельство поэта, бежавшего из Ампридатвира после
смерти Рогола Домедонфорса, их последнего великого правителя, волшебника,
обладавшего огромной властью, который сорок три раза упоминается в
Энциклопедии...
Кандайв вытащил растрескавшийся пергаментный свиток и, раскрыв его,
прочитал:
- Ампридатвир гибнет. Мой народ забыл учение силы и дисциплины и
погрузился в суеверия и схоластику. Идут бесконечные споры: бог Паншу
представляет верховный разум, а Газдал - предел разврата, или наоборот:
Газдал - добродетельное божество, а Паншу - само зло.
Этот вопрос решается при помощи огня и стали. Я оставляю Ампридатвир
упадку и отправляюсь в спокойную долину Мел-Палусас, где и проведу
последние дни своей жизни.
Я еще застал старый Ампридатвир; я помню его башни, сверкающие по
ночам удивительным блеском, испускающие лучи, которые затмевали само
солнце. Тогда Ампридатвир был прекрасен - и сердце мое болит, когда я
думаю об этом древнем городе. Семирский виноград спускался тысячами
свисающих гирлянд, голубая вода текла в трех выложенных камнем каналах.
Металлические машины мчались по улицам, металлические экипажи заполняли
воздух густо, как пчелы возле улья, - чудо из чудес, мы заставили
плененный огонь преодолевать могучее тяготение Земли... Но избыток меда
пресыщает язык; избыток вина разрушает мозг; избыток легкости лишает
человека сил. Свет, тепло, вода, пища были доступны всем и добывались с
минимумом усилий. И вот жители Ампридатвира, освобожденные от
утомительного труда, предались фантазиям, извращениям и оккультизму.
Сколько я себя помню, городом правил Рогол Домедонфорс. Он знал все
древние предания, все тайны огня и света, тяготения и антитяготения, он
постиг суперфизику, метатазм, коллапсис. Несмотря на глубину своих знаний,
как правитель он был непрактичен и не замечал упадка духа в Ампридатвире.
Слабость и вялость, которую замечал, он приписывал отсутствию образования.
В последние годы своей жизни он работал над созданием огромной машины,
которая должна была вообще освободить человека от работы и тем самым дать
ему возможность заниматься только размышлениями и науками.
И вот, в то время, как Рогол Домедонфорс занимался этой работой,
город охватила религиозная истерия.
Соперничающие секты Паншу и Газдала существовали давно, но в их споре
участвовали только жрецы. И вдруг эти культы стали повсеместно
распространенными; население разделилось на поклонников этих двух божеств.
Жрецы, давние ревнивые соперники, восхитились своей новой властью и
призвали своих последователей к фанатичному рвению. Начались трения,
разгорелись споры, поднялись мятежи, насилие. И в один из этих злых дней
камень, пущенный чьей-то рукой, ударил Рогола Домедонфорса в висок, и тот
упал с балкона.
Раненый, искалеченный, но сопротивляющийся смерти, Рогол Домедонфорс
успел завершить свое детище и упокоился на смертном одре. Он отдал
один-единственный приказ своей машине, и когда на следующее утро
Ампридатвир проснулся, жители его обнаружили, что нет ни энергии, ни
света; пищевые фабрики не работают, каналы опустели.
В ужасе они бросились к Роголу Домедонфорсу, который сказал перед
смертью:
- Я долго не замечал ваш упадок; теперь я вас презираю - вы принесли
мне смерть.
- Но город умирает! Народ гибнет! - воскликнули они.
- Вы должны спасаться сами, - сказал им Рогол Домедонфорс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50