ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но поднялась, лишь дождавшись, когда зверь скроется из
виду. "Черт возьми, вкус и соус жизни,.." - и обняв себя за плечи, поспешила,
вся дрожа, скорей к палатке. Опустилась на высокие нары и нервно ткнула
пальцем клавишу взревевшего кассетника.
... Петя вырезал широкий клин и теперь вгрызался пилой по другую сторону
ствола. Лис уперся жердиной повыше, изготовился нажать, чтоб при падении
направить ствол. Петя мотнул головой - выплюнул изжеванный мундштук беломорины.
Ствол пискнул, его тихо повело, Лис приналег на жердь...
- Чтоб тебя!.. - Петя дернулся - пилу заклинило в зарезе.
Чтоб не изуродовать уже рихтованную шину, стал осторожно поднимать пилу вослед
за кренящимся деревом.
В последнее мгновение паз зареза приоткрылся - шина выскочила, и Петя с
облегчением вскрикнул - "Н-ну!"
Необычайно богатая крона неожиданно спружинила и, как орудийный ствол в откате,
могучий тупой комель отбросило назад, и повело дугой. Взглядом, полным ужаса,
Петя успел лишь проследить за смертельным махом комля. Пролетев над человеком,
ствол бухнул по земле, вспугнув облако снежинок. Петя оглянулся на Лисовского
и с бормочущей пилой в руках сел в затоптанный снег. Стащил ушанку, провел
ею по лицу. Лисовский рухнул рядом:
- Ты в фуфаечке родился!..
... Сашка решил заменить торсион. Наехать на валун не удалось, пришлось топать
за домкратом. Деревянных плах под рукою тоже не было, подмостил каких-то
чурочек. Когда нужный балансир освободился, не повезло еще раз - стальной
стакан-съемник выскользнул из рук, звякнул по гусянке и нырныл под лодку.
Дотянуться до него между катками Сашка не смог. Чертыхнулся, сбросил шапку,
рукавицы, расстегнул-распахнул телогрейку и полез ползком под вездеход.
То ли задел те чурочки, то ли пятка домкрата сорвалась... Он лишь поймал
краем глаза движение качнувшейся вселенной и на спину сразу же легла тяжелая,
могильная броня.
После первого удавшегося вздоха в гудящей голове проползло: "Повезло - я
щуплый, телогрейка мягкая..."
По бокам свет закрыли огромные диски катков - занавесили половину мира. Рук
в ватных рукавах не завести и не согнуть. До конца продохнуть получается не
всякий раз.
Пытался крикнуть - слова завязли на дне глотки. Прислушался. Где-то далеко
неровно пела "Дружба". И ведь ее сегодня завели в первый день после петиной
починки... Плыла какая-то мелодия. "Танька ошалела - "Машина времени" поет на
всю долину..." Там действительно слышалось - "А где-нибудь, за тридевять
земель, в домах и тихо, и тепло..." Поморщился, подумал: "А тут тепло за
каких-то тридевять шагов..."
Светило было скрыто за броней. Стал настойчиво хвататься холод...
День кончался. Когда солнце опустилось и между черными планетами катков
заглянуло ему в белое лицо, от его кровавого света Сашка уже не зажмурился...
День кончился и снега перечеркнуло долгими тенями прозрачных деревьев. По
горизонту тоненько разлился сок ста тысяч апельсинов. В ультрамариновой выси
зенита загорелась чья-то звезда.
... Татьяна оттирала стонущему Сашке деревянные руки и ноги, а Лисовский
толкал полешки в гремящую железную печь: "Что же для всех нас стало изначальным
риском? Выбор места и образа жительства?.." Пришел какой-то беспричинный страх.
И Лис снова почувствовал вкус жизни...
1 2
виду. "Черт возьми, вкус и соус жизни,.." - и обняв себя за плечи, поспешила,
вся дрожа, скорей к палатке. Опустилась на высокие нары и нервно ткнула
пальцем клавишу взревевшего кассетника.
... Петя вырезал широкий клин и теперь вгрызался пилой по другую сторону
ствола. Лис уперся жердиной повыше, изготовился нажать, чтоб при падении
направить ствол. Петя мотнул головой - выплюнул изжеванный мундштук беломорины.
Ствол пискнул, его тихо повело, Лис приналег на жердь...
- Чтоб тебя!.. - Петя дернулся - пилу заклинило в зарезе.
Чтоб не изуродовать уже рихтованную шину, стал осторожно поднимать пилу вослед
за кренящимся деревом.
В последнее мгновение паз зареза приоткрылся - шина выскочила, и Петя с
облегчением вскрикнул - "Н-ну!"
Необычайно богатая крона неожиданно спружинила и, как орудийный ствол в откате,
могучий тупой комель отбросило назад, и повело дугой. Взглядом, полным ужаса,
Петя успел лишь проследить за смертельным махом комля. Пролетев над человеком,
ствол бухнул по земле, вспугнув облако снежинок. Петя оглянулся на Лисовского
и с бормочущей пилой в руках сел в затоптанный снег. Стащил ушанку, провел
ею по лицу. Лисовский рухнул рядом:
- Ты в фуфаечке родился!..
... Сашка решил заменить торсион. Наехать на валун не удалось, пришлось топать
за домкратом. Деревянных плах под рукою тоже не было, подмостил каких-то
чурочек. Когда нужный балансир освободился, не повезло еще раз - стальной
стакан-съемник выскользнул из рук, звякнул по гусянке и нырныл под лодку.
Дотянуться до него между катками Сашка не смог. Чертыхнулся, сбросил шапку,
рукавицы, расстегнул-распахнул телогрейку и полез ползком под вездеход.
То ли задел те чурочки, то ли пятка домкрата сорвалась... Он лишь поймал
краем глаза движение качнувшейся вселенной и на спину сразу же легла тяжелая,
могильная броня.
После первого удавшегося вздоха в гудящей голове проползло: "Повезло - я
щуплый, телогрейка мягкая..."
По бокам свет закрыли огромные диски катков - занавесили половину мира. Рук
в ватных рукавах не завести и не согнуть. До конца продохнуть получается не
всякий раз.
Пытался крикнуть - слова завязли на дне глотки. Прислушался. Где-то далеко
неровно пела "Дружба". И ведь ее сегодня завели в первый день после петиной
починки... Плыла какая-то мелодия. "Танька ошалела - "Машина времени" поет на
всю долину..." Там действительно слышалось - "А где-нибудь, за тридевять
земель, в домах и тихо, и тепло..." Поморщился, подумал: "А тут тепло за
каких-то тридевять шагов..."
Светило было скрыто за броней. Стал настойчиво хвататься холод...
День кончался. Когда солнце опустилось и между черными планетами катков
заглянуло ему в белое лицо, от его кровавого света Сашка уже не зажмурился...
День кончился и снега перечеркнуло долгими тенями прозрачных деревьев. По
горизонту тоненько разлился сок ста тысяч апельсинов. В ультрамариновой выси
зенита загорелась чья-то звезда.
... Татьяна оттирала стонущему Сашке деревянные руки и ноги, а Лисовский
толкал полешки в гремящую железную печь: "Что же для всех нас стало изначальным
риском? Выбор места и образа жительства?.." Пришел какой-то беспричинный страх.
И Лис снова почувствовал вкус жизни...
1 2