Задача была очень трудная. Капитан Пип вызвался решить ее, и ему дали carte-blanshe.
Как взялся он за дело? Он этого не говорил. Но факт тот, что на другое утро он обладал уже обширным запасом сведений, которые сообщил собравшимся на Черном пляже товарищам, и в частности Томпсону, которому принадлежала первая роль в деле отправления их на родину.
Из трех судов, стоявших на рейде, два были годны только на топливо, и даже на плохое топливо! – прибавил капитан. Что касается последнего, под названием «Санта-Мария», то хотя это было и довольно старое судно, но еще годное. В нем можно было пуститься без особенного риска в плавание, в общем, довольно короткое.
Осмотрев это судно сверху донизу, капитан рискнул прозондировать почву, расспросив матроса, и нашел дело легким. Карантин совершенно останавливал торговлю острова на неопределенное время, и судовладелец с готовностью встретил предложения капитана.
Можно было, значит, рассчитывать добиться от него относительно мягких условий.
Что касается решения, которое предстояло принять, то капитан заявил, что намерен воздержаться от какого бы то ни было совета. Он даже не стал скрывать, что все подвергались опасности, садясь на судно при таких условиях, особенно в сколько-нибудь бурную погоду. Каждому оставалось выбрать риск, который он считает менее страшным, – заразную болезнь или морскую опасность.
На этот счет капитан лишь заметил, что было бы гораздо благоразумнее, если бы согласились избегать Гасконского залива. Таким образом большая часть переезда происходила бы в области пассатных ветров, где дурная погода довольно редка. Наконец, от своего собственного имени капитан высказался за скорое отплытие и поклялся, что предпочитает риск потонуть уверенности в смерти от лихорадки или от тоски.
Размышление не было долгим. Все единодушно решили ехать, и необходимые приготовления поручили сделать капитану, который принял полномочие и обещал быть готовым через четыре дня, не возбудив подозрений карантинных властей.
Прежде, однако, следовало поговорить с хозяином судна, и эта забота падала на Томпсона. Но тщетно искали повсюду администратора – он точно в воду канул.
После того как туристы излили свое негодование, они решили передать одному из своей среды полномочия бежавшего «адмирала» и послать его к хозяину судна, чтобы выговорить возможно лучшие условия. Выбрали, естественно, Бекера; его опытность в делах, и особенно в такого рода делах, была несомненна.
Бекер без возражений принял свою новую функцию и тотчас же уехал вместе с капитаном.
Через два часа он вернулся.
Все было условлено, договор составлен и подписан. Поторговавшись, сошлись на сумме в шесть тысяч франков, за которую получили право пользоваться судном до самого прибытия в Лондон. Позже хозяин судна должен будет принять меры, которые сочтет нужными, для возвращения «Санта-Марии», стало быть, нечего было беспокоиться. Не приходилось также думать ни об экипаже, ни об офицерах, люди с «Симью» соглашались возобновить службу без всякого вознаграждения или жалования, за одно продовольствие и провоз; не надо было заниматься оснасткой «Санта-Марии», все паруса которой были подобраны. Требовались только кое-какие внутренние приготовления, чтобы устроить такое большое количество людей как в кают-компании, так и в междупалубном помещении, и нагрузить съестных припасов на месяц плавания. Во всем этом вызвался помогать сам хозяин «Санта-Марии», который согласился под каким-либо предлогом приказать своим же рабочим приступить к починкам и добыть провизию, английские же матросы ночью должны были перевезти ее на судно.
Эти комбинации были одобрены всеми, собрание разошлось, и капитан немедленно принялся за дело.
Надо было, значит, потерпеть четыре дня. В обыкновенное время это пустяк. Но четыре дня кажутся слишком долгими, когда следуют за восемью днями страха или скуки.
Эти четыре дня провели, как и прежние, одни – запершись в своих комнатах, другие – легко угадать кто – в непрестанном кутеже, третьи – в прогулках, которые старались разнообразить.
Не стесняемые, как прежде, Джеком Линдсеем, Алиса и ее товарищи исходили окрестности Ла-Прайи. Алиса, казалось, вернулась к счастливой уравновешенности первого периода путешествия. Под ее мягким влиянием эти прогулки были особенно приятны. Нечего было и думать о серьезных экскурсиях внутрь острова, пересекаемого лишь редкими и очень, плохими дорогами. Окрестности же Ла-Прайи были доступны, и четверо туристов исходили их во всех направлениях. Один день был посвящен городу Рибейра-Гранде, прежней столице архипелага, разрушенной французами в тысяча семьсот двенадцатом году. Рибейра-Гранде, между прочим, более нездоровая, чем Ла-Прайа, с той поры никогда не поднималась из своих развалин, и население ее не переставало сокращаться.
В другие дни гуляли по многочисленным долинам, окружающим ее. Тут, в полях, слабо обрабатываемых, живет исключительно негритянское население, католическое и языческое, среди флоры родного края. Это пальмы, бананы, кокосы, папайи, тамаринды, под сенью которых поднимается множество африканских хижин, не группирующихся нигде и составляющих жалкую деревушку.
В последние четыре дня счастье, раньше защищавшее путешественников от эпидемии, казалось, оставило их. 2 июля двое из них, мистер Блокхед и сэр Джордж Хамильтон, проснулись с тяжестью в голове, с болезненным головокружением и скверным вкусом во рту. Позванный тотчас же врач констатировал серьезный случай господствующей лихорадки. Это послужило для других новой причиной страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125