— А каким образом?
— Мы поедем обратно другим путем. Это обойдется несколько дороже, зато так куда приятней! Можем, например, отправиться в Оран на судне из Сета, а из Алжира поплыть на пароходе в Марсель.
— Это идея!
— И к тому же отличная, дружище! Учти, моими устами говорят Фалес, Питтак, Биант, Клеобул, Периандр, Хилон и Солон.
Разумеется, Марсель не посмел оспаривать решение, принятое семью греческими мудрецами, и в результате 27 апреля оба кузена оказались на борту «Аржелеса».
Марсель отличался высоким ростом, хотя и Жан не был коротышкой, обладал элегантной внешностью и изящными манерами. Лицо его источало приветливость, красивые глаза как бы подернула дымка мечтательной задумчивости, белокурая бородка представляла собой предмет гордости хозяина, и сбрить ее юноша смог бы только по особо строгому приказу начальника, если бы таковой имелся у него. Словом, он относился к тому типу молодых людей, которых в буржуазном мирке именуют «блестящими кавалерами».
Внешность у Жана не была столь эффектной, хотя непривлекательным его никто бы не назвал. Хорошо сложенный брюнет, лицо, выражавшее природный ум, живые глаза, закрученные вверх усики, исполненные грации движения — в общем, славный малый!
Итак, мы уже познакомились с внешностью и характерами этих двух молодых людей и знаем, что кузены, решившись отправиться в путь, оказались среди пассажиров первого класса на пароходе, совершавшем регулярные рейсы между Сетом и Ораном.
Неужто и в самом деле по прибытии на место они станут рядовыми Седьмого африканского стрелкового полка?
— Кто знает? — философски заметил по этому поводу Жан, убежденный, что случай играет в человеческой судьбе решающую роль.
Будучи в пути лишь двадцать пять минут, «Аржелес» пока еще не развил полную скорость и, отойдя от волнореза на милю, готовился взять курс на юго-запад.
В этот момент доктор Брюно, находившийся на юте, схватил подзорную трубу и направил ее в сторону порта на некий быстро перемещавшийся объект, увитый клубами черного дыма и белого пара. Моментально сообразив, что это такое, он, вскрикнув от удивления, помчался к лестнице, взлетел на капитанский мостик и там, задыхаясь от бега, вручил Бюгарашу оптический прибор — и все это за полминуты.
— Взгляните, капитан! — указал он на предмет, который, приближаясь, увеличивался в размере.
— Самоходный баркас.
— Думаю, он пытается догнать нас.
— Без сомнения! Видите, оттуда подают сигналы.
— Может быть, стоит судно остановить?
— Не уверен. Что им нужно от нас?
— Узнаем, когда подойдут поближе.
— Ну-ну, — пробормотал капитан, по-видимому не очень-то расположенный отключать гребной винт.
Но доктор Брюно не сдавался:
— Я думаю, «Аржелес» догоняет опоздавший пассажир.
— А, месье Дардантор, прозевавший отплытие!
Действительно, для подобного предположения имелись все основания. Баркас, набирая скорость, пытался нагнать судно, прежде чем оно выйдет в открытое море. Наверное, господину, чье отсутствие столь горько оплакивали супруги Дезирандель, пришлось раскошелиться.
Капитан Бюгараш не относился к людям, готовым пожертвовать стоимостью билета первого класса, лишь бы не задерживать судно на несколько минут. Громко выругавшись, как и подобает южанину, он приказал застопорить машину.
«Аржелес» прошел на прежней скорости один кабельтов, затем начал постепенно сбавлять ход и, наконец, остановился. Катившиеся наперерез волны стали сильнее прежнего раскачивать пароход, к вящей досаде пассажиров, и так уже страдавших от приступов морской болезни.
Баркас столь стремительно летел к судну, что его форштевень высоко выступал из пенившейся воды. Уже можно было различить фигуру человека, стоявшего на носу лодки и махавшего шляпой. Месье Дезирандель, только что поднявшийся на капитанский мостик, спросил доктора Брюно, стоявшего рядом с Бюгарашем:
— Чего вы ждете?
— Вон тот баркас.
— А что ему надо?
— Одарить нас еще одним пассажиром, наверняка тем, что опоздал.
— Вы имеете в виду месье Дардантора?
— Может быть, если его так зовут.
Месье Дезирандель схватил подзорную трубу, протянутую врачом, и после ряда бесплодных попыток разглядел все же барк в окуляр инструмента.
— Это он! Это он! — вскричал толстячок и поспешил сообщить добрую весть матери Агафокла.
Баркас был уже не более чем в трех кабельтовых от «Аржелеса» слегка покачивавшегося на мелкой зыби и время от времени с шумом выпускавшего из клапанов избыточный пар.
Катер подошел к борту судна в тот миг, когда месье Дезирандель, несколько побледнев после посещения супруги, вновь появился на палубе. С парохода была спущена веревочная лестница с деревянными ступеньками, прижавшаяся к предохранительной сетке.
Пассажир расплатился с хозяином баркаса, причем, по-видимому, по-королевски, поскольку моряк гаркнул: «Благодарю, ваше превосходительство!» — так, как это умеют только лаццарони. Через несколько секунд богач в сопровождении слуги с чемоданом в руке был уже на палубе и, ловко покачиваясь, сияя улыбкой, поприветствовал присутствовавших. Затем, заметив месье Дезиранделя, собиравшегося упрекнуть его, новоприбывший звонко хлопнул толстяка по животу и прокричал:
— А вот и я, папаша!
ГЛАВА III,
в которой герой нашей истории выдвигается на передний план.
Месье Кловис Дардантор родился за сорок пять лет до начала нашей истории, в доме номер четыре, на площади Лож, что расположена в административном центре департамента Восточные Пиренеи, славном патриотическом Перпиньяне, известном в древности как Русино — столица княжества Руссильон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69