На следующий день, 15 августа, на ясном горизонте выступили живописно изрезанные берега Крита — от мыса Спада до мыса Ставрос. Резкий изгиб побережья скрывал еще от корвета тот вырез, в глубине которого расположена Кания, столица этого самого большого из островов Архипелага.— Намерены ли вы, мой командир, — спросил капитан Тодрос, — бросить якорь в одном из здешних портов?— Крит по-прежнему находится в руках турок, — ответил Анри д'Альбаре, — и я полагаю, что нам тут делать нечего. Если верить известиям, которые я получил в Сире, солдаты Мустафы, овладев Ретимноном, стали хозяевами всего острова, несмотря на мужество сфакиотов.— Отважные горцы эти сфакиоты, — отозвался капитан Тодрос, — и своей храбростью они по праву стяжали себе славу с самого начала войны…— Да, храбростью… и жадностью, Тодрос, — ответил Анри д'Альбаре. — Всего лишь два месяца назад судьба Крита была всецело в их руках. Мустафа и его войско едва не погибли, застигнутые ими врасплох; но по его приказу турецкие солдаты стали бросать драгоценности, украшения, дорогое оружие — все, что было у них самого ценного, и когда сфакиоты бросились подбирать эти предметы, туркам удалось ускользнуть из ущелья, в котором они должны были найти себе смерть!— Это весьма прискорбно, но в конце концов, мой командир, жители Крита не настоящие греки!Не следует удивляться, слыша такую речь из уст старшего офицера «Сифанты», эллина по рождению. Жители Крита, при всем их патриотизме, не были греками не только в глазах капитана Тодроса; им не пришлось сделаться ими даже при окончательном создании нового королевства. Так же, как и Самое, Крит оставался под турецким владычеством по крайней мере до 1832 года, когда султану пришлось уступить свои права на этот остров Мухаммеду-Али.Итак, при тогдашнем положении вещей Анри д'Альбаре незачем было заходить в различные порты Крита. Кания сделалась главным арсеналом египтян, и именно отсюда паша бросил на Грецию своих озверелых солдат. Что касается Кании, то по наущению оттоманских властей ее население могло, чего доброго, оказать плохой прием корфиотскому флагу, развевавшемуся на гафеле «Сифанты». Словом, нигде — ни в Иерапетра, ни в Суде, ни в Кисамосе— Анри д'Альбаре не получил бы сведений, которые помогли бы ему увенчать свою экспедицию захватом какого-нибудь крупного пиратского судна.— Нет, — сказал он капитану Тодросу, — по-моему, бесполезно обследовать северный берег, но мы могли бы обойти остров с северо-запада, обогнуть мыс Спада и в течение дня или двух крейсировать возле Грабузы.Такое решение было, очевидно, наилучшим. В водах Грабузы, пользующихся дурной славой, «Сифанте», возможно, представился бы случай дать несколько залпов по пиратам, которых она не встречала уже больше месяца.Кроме того, поскольку саколева, по всей вероятности, направилась к Криту, не было исключено, что она сделала остановку в Грабузе. Это еще более укрепило Анри д'Альбаре в намерении осмотреть подходы к этой гавани.В те времена Грабуза была настоящим пиратским гнездом. Месяцев семь назад для расправы с этим притоном разбойников сюда прибыла целая англо-французская эскадра и отряд регулярных греческих войск под командованием Маврокордато. И что удивительнее всего — власти Крита отказались передать командующему английской эскадрой дюжину преступников, выдачи которых он требовал. Чтобы добиться своего, он вынужден был открыть огонь по крепости, сжечь несколько кораблей и высадить на остров своих матросов.Итак, естественно было предположить, что после ухода союзной эскадры пираты будут охотно укрываться в Грабузе, где они обрели неожиданных союзников. Поэтому Анри д'Альбаре решил следовать в Скарпанто вдоль южного берега Крита, чтобы пройти мимо Грабузы. Он отдал соответствующие приказания, а капитан Тодрос поспешил привести их в исполнение.Погода стояла великолепная. Впрочем, в этих благодатных краях зима начинается в декабре, а заканчивается в январе. Благословенный остров Крит, родина царя Миноса и первого инженера древности Дедала! Сюда Гиппократ посылал своих богатых пациентов из Греции, по которой он путешествовал, обучая искусству врачевания!Держась круто к ветру, «Сифанта» лавировала, чтобы обогнуть мыс Спада, который выступает на оконечности языка суши, вытянутого между заливом Кании и заливом Кисаму. Вечером мыс был пройден; ночью, прозрачной ночью Востока, корвет обогнул крайний выступ острова. Достаточно было ему лечь на другой галс, чтобы снова взять курс на юг и утром, под малыми парусами, корвет лавировал перед входом в Грабузу.Шесть дней командир д'Альбаре не прекращал осмотра западного побережья острова, заключенного между Грабузой и Кисаму. Порт покидало множество торговых кораблей — фелюг и шебек. Некоторых из них «Сифанта» «опросила», не имея оснований сомневаться в их ответах. Однако на все вопросы, касающиеся пиратов, которые, возможно, нашли себе убежище в Грабузе, они отвечали крайне сдержанно. Чувствовалось, что они боятся сказать слишком много. Анри д'Альбаре не удалось даже установить, находится ли в данное время в порту саколева «Кариста».Тогда корвет расширил зону своих наблюдений. Он проследовал вдоль берега, тянущегося между Грабузой и мысом Криос. Затем, 22 числа, при сильном ветре, который крепчал днем и стихал ночью, он обогнул этот мыс и стал следовать как можно ближе к побережью Ливийского моря, более ровному, менее изрезанному, не столь усеянному мысами и выступами, чем побережье Критского моря. На северном горизонте тянулась горная цепь Аспровуна, с возвышающейся на востоке поэтической вершиной Иды, чьи вечные снега упорно сопротивляются горячему солнцу Архипелага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57