Все другие, примерно шестьсот человек (включая женщин и детей), расселились в центральных районах острова. Во время своего путешествия Кау-джер убедился, что общая численность населения Осте была теперь менее тысячи человек. Все остальные погибли. Около двухсот — только за минувшую зиму. Еще несколько таких гекатомб, и остров снова превратился бы в пустыню!
Объем работ все увеличивался, и вскоре стала ощущаться нехватка рабочей силы. Но через несколько дней, 17 января, большой пароход водоизмещением в две тысячи тонн бросил якорь против Нового поселка. На следующий день началась разгрузка, и перед глазами восхищенных либерийцев предстали неисчислимые богатства: домашний скот, сельскохозяйственные машины, различные семена, множество продуктов питания, повозки и телеги и всевозможные другие предметы.
Помимо различных грузов, пароход доставил на остров двести человек; из них половина были землекопы и строительные рабочие. По окончании разгрузки они присоединились к колонистам, и все работы значительно ускорились.
За несколько дней закончили дорогу к Новому поселку. Пока каменщики сооружали мост и возводили дома, другие рабочие начали прокладывать дорогу в центральной части острова; от нее отходило множество ответвлений, которые должны были связать между собой отдельные фермы и обеспечить постоянный контакт между ними.
Вскоре либерийцам преподнесли новый сюрприз: 30 января появился второй пароход из Буэнос-Айреса, привезший, помимо предметов первой необходимости, большой груз для магазина Родса. Там было все, вплоть до мелочей: перья, кружева, ленты — словом, все, о чем только могли мечтать либерийские модницы. С этим пароходом и со следующим, прибывшим 15 февраля, приехало еще четыреста рабочих.
К этому времени колония располагала более чем восемьюстами рабочими. Кау-джер счел это число вполне достаточным для осуществления задуманного плана.
На востоке, в устье реки, заложили фундамент мола, чтобы превратить бухту Нового поселка в большой и надежный порт.
Так мало-помалу, усилиями многих сотен рабочих рук, направляемых единой волей, рос и развивался город, возникший на необитаемом острове.
3. ПОКУШЕНИЕ
— Так больше не может продолжаться! — воскликнул Льюис Дорик, и товарищи дружно поддержали его.
После рабочего дня все четверо — Дорик, братья Мур и Сердей — бродили неподалеку от Либерии, по южным отрогам гор, тянувшихся от центрального хребта полуострова Харди к западной оконечности острова.
— Нет, черт возьми, так больше не может продолжаться! — повторил Льюис Дорик, все больше распаляясь гневом. — И мы не мужчины, если не вправим мозги этому дикарю, навязывающему нам свои законы!
— Он обращается с нами, как с собаками, — подлил масла в огонь Сердей. — Ни во что нас не ставит… «Сделайте то, сделайте это…» Приказывает, даже не глядя на человека… Подонок! Краснокожая обезьяна!
— И вообще, по какому праву он командует нами? — в бешенстве прервал его Дорик. — Кто назначил его правителем?
— Не я, — заявил Сердей.
— И не я, — сказал Фред Мур.
— Уж во всяком случае не я, — добавил его брат Уильям Мур.
— Ни я, ни вы и никто другой, — закончил Дорик. — Он парень не промах, не стал ждать, пока ему предложат должность, а захватил ее сам.
— Это незаконно, — рассудительно произнес Фред Мур.
— Незаконно! Подумаешь! Плевал он на закон! — живо возразил Дорик. — Что ему стесняться с баранами, которые сами подставляют бока для стрижки! Он восстановил право частной собственности, даже не спросив нашего согласия! Прежде все были равны, теперь же снова появились богатые и бедные…
— Бедняки — это мы… — меланхолически констатировал Сердей. — На днях, — продолжал он с негодованием, — Кау-джер заявил, что уменьшает мое жалование на десять центов в день…
— Как? Ни с того ни с сего?
— Нет, он считает, что я мало работаю, хотя я занят не меньше, чем он, который разгуливает — руки в брюки — с утра до вечера. Снять десять центов из полдоллара в день!.. Если он думает, что я буду работать в порту, пусть подождет!
— Подохнешь с голоду, — невозмутимо возразил Дорик.
— Вот проклятие! — выругался Сердей, сжимая кулаки.
— А ко мне придрался две недели назад, — сказал Уильям Мур, — потому что я малость пошумел на Джона Рама, счетовода. Я, видите ли, обеспокоил этого господина. Посмотреть на Кау-джера — прямо император! А нам приходится платить за завалящие товары, да еще благодарить за них!
— На днях, — сказал в свою очередь Фред Мур, — мне попало от него за то, что я подрался с товарищем. Теперь мы даже не имеем права повозиться друг с другом. Как его шпики вцепились в меня! Еще немного, и они засадили бы меня в каталажку!
— В общем, нас превратили в слуг, — закончил Сердей.
— В рабов, — проворчал Уильям Мур.
Все это обсуждалось уже сотни раз. Правление Кау-джера — вот почти единственная тема их повседневных разговоров.
Установив и проводя в жизнь закон о труде, Кау-джер задел интересы определенных лиц, в основном лентяев, предпочитавших жить за чужой счет. Естественно, что среди них прокатилась волна недовольства, причем все они группировались вокруг Дорика. И сам он и его шайка тщетно пытались продолжать прежнюю эксплуататорскую политику: их бывшие жертвы, прежде такие покорные, осознали наконец свои права и обязанности, а уверенность в том, что, в случае необходимости, их поддержат, совершенно преобразила этих людей. Попытки угнетателей снова закабалить их ни к чему не привели, и Дорику, вместе с его приближенными, пришлось, как и остальным, зарабатывать на жизнь своим трудом.
Это приводило всю компанию в ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114