К такому выводу приводит рассказ Боула, содержателя таверны «Красный якорь» в Нью-Йорке, и та поспешность, с какой скрылся Патрик О'Доноган. Считая, должно быть, что его как преступника могут выдать иностранному государству, он забрался в самую глушь, — к самоедам устаревшее наименование ненцев, чукчей и других народов, населяющих русский Крайний Север

, да к тому же ещё и под чужим именем. Ной Джонс, который, как видно, и подал ему эту мысль, отныне мог считать себя гарантированным от всяких неожиданностей. Но объявления, настойчиво разыскивающие Патрика О'Доногана, как говорится, сверлили ему мозг. Он предпринял даже специальное путешествие в Стокгольм, чтобы заставить нас поверить в смерть Патрика О'Доногана и увидеть воочию, как далеко продвинулось наше расследование. Наконец было опубликовано сообщение с «Веги», и «Аляска» отправилась в арктические моря. Ной Джонс, или Тюдор Броун, предвидя свою неминуемую гибель, ибо у него были основания не доверять Патрику О'Доногану, не остановился ни перед какими злодеяниями, лишь бы обеспечить себе безнаказанность. К счастью, все кончилось для нас благополучно, и мы вправе сейчас сказать, что ещё дёшево отделались!— Как знать, быть может, перенесённые испытания и помогли нам, в конечном счёте, достигнуть цели! — сказал доктор. — Не случись несчастье на Бас-Фруад, мы, наверное, продолжали бы наш путь через Суэцкий канал и вошли бы в Берингов пролив с таким опозданием, что не застали бы там «Вегу». И ещё менее вероятно, что нам удалось бы вытянуть из Патрика О'Доногана это единственное, наводящее на след, слово, если бы мы застали его в обществе Тюдора Броуна!.. Таким образом выходит, что наше путешествие, хотя оно и сопровождалось с самого начала трагическими событиями, помогло нам в конце концов отыскать семью Эрика, и это произошло только благодаря кругосветному плаванию «Аляски», создавшему ему такую популярность!— Да, — сказала г-жа Дюрьен, нежно гладя курчавые волосы своего сына, — слава помогла ему вернуться ко мне.И затем она добавила:— Преступление отняло у меня моего мальчика, а ваша доброта не только его сохранила, но и сделала незаурядным человеком…— И к тому же этот скотина Ной Джонс, помимо своей воли, снабдил его состоянием, которому могут позавидовать многие американские богачи! — воскликнул Бредежор.Все посмотрели на него с удивлением.— Бесспорно, — продолжал опытный адвокат. — Разве Эрик не унаследовал от своего отца доходы, приносимые нефтяным промыслом «Вандалия»? Разве он не был незаконно их лишён на протяжении двадцати двух лет? И разве не достаточно будет для установления его родства и признания за ним прав наследования простых свидетельских показаний нескольких лиц, знавших его с детства, начиная с присутствующих здесь маастера Герсебома и его супруги Катрины и кончая господином Маляриусом и нами?Если Ной Джонс оставил детей, то они юридически ответственны за этот огромный просроченный долг, который, по-видимому, поглотит целиком принадлежащую им долю совместного капитала. Если же у этого негодяя не было детей, то по условиям договора, которые прочёл нам г-н Дюрьен, Эрик — единственный законный наследник всего состояния. В любом случае он должен иметь в Пенсильвании не менее ста пятидесяти или двухсот тысяч долларов годового дохода:— Ну и ну! — смеясь, произнёс доктор Швариенкрона, — вот вам и маленький рыбак из Нороэ! Он представляет теперь довольно завидную партию!.. Лауреат Географического общества, впервые осуществивший кругосветное полярное плавание, молодой человек, обременённый «скромным» доходом в двести тысяч долларов — такого жениха не так-то легко найти в Стокгольме! Как ты думаешь, Кайса?При этом шутливом замечании, о жестокости которого её дядя, конечно, не подозревал, девушка густо покраснела. Именно в ту минуту Кайса говорила себе, что была несколько недальновидна, оттолкнув такого достойного поклонника, и что в дальнейшем нужно будет оказывать ему больше внимания.Но Эрик, как это ни странно, не чувствовал к ней больше никакой привязанности, особенно сейчас, когда его самолюбие уже не могли уязвить её презрительные реплики. То ли разлука и размышления в долгие часы ночных вахт помогли ему понять чёрствую душу Кансы, то ли ему достаточно было сознавать, что теперь она уже не может считать его «жалким подкидышем», но отныне он оказывал ей только самое необходимое внимание, на какое она имела право как молодая девушка и племянница доктора Швариенкрона.Его решительное предпочтение было отдано Ванде, которая становилась все более очаровательной. Её исключительная доброта, врождённое изящество, благородство и чистосердечие привлекали к ней симпатии всех, кто её знал. Она и недели ещё не провела в Валь-Фере, как г-жа Дюрьен во всеуслышание заявила, что даже не представляет себе, как с нею расстанется.Эрик взялся все уладить. Он уговорил маастера Герсебома и матушку Катрину оставить Ванду во Франции, но с непременным условием, чтобы она ежегодно навещала вместе с ним Нороэ. Ему бы очень хотелось переселить маастера Герсебома со всей семьёй в Бретань, и он даже предложил перевезти на берег. Брестского рейда деревянный дом, в котором провёл своё детство. Но этот план всеобщего переселения был признан практически не осуществимым. Маастер Герсебом и матушка Катрина говорили, что на старости лет не так-то легко изменить привычный образ жизни, да и к тому же они не чувствовали бы себя счастливыми в чужой стране, не зная её языка и нравов. Эрику поневоле пришлось согласиться с их желанием вернуться на родину, и он обеспечил своих приёмных родителей таким достатком, какого не могла до сих пор им дать вся их честная трудовая жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75