ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Платон употребляет этот образ, обсуждая состояние человека и средства его совершенствования. «Не следует из божеств, божественная Ночь, скажи мне, как установить мне гордое владычество над бессмертными? Как коими усилиями все будет одно, а части отличимы? Окружи все божественным эфиром, потом помести в центре небо, беспредельную землю и море и все соззездия, которыми увенчано небо. Но когда ты окружишь все прочными узами, привязав золотую цепь к Эфиру…» (Leveque, с. 14).
Это, конечно, архаическая идея, ибо Зевс приходит за советом к Ночи, космологическому божеству. «Духовно мы близки к Ночи, какой она является в песни XIV „Илиады“, где она достаточно сильна, чтобы спасти Гипноса от гнева владыки богов.., также близки к первобытной ночи Гесиодовой „Теогонии“ (стих. 116 и ел.). Нет основания сомневаться в том, что эта часть „Рапсодической Теогонии“ относится, возможно, даже к VI веку до н, э, если не по формальным признакам, то по „реалиям“, элементам, которые в ней задействованы. Поэтому, вероятно, в орфических кругах к концу архаической эры употреблялся гомеровский образ золотей цепи как объяснение космоса» (P. Leveque, с. 15).
Платон в своем «Теэтете» отождествляет золотую цепь с солнцем. Сократ говорит юному Теэтету: «И наилучший довод из всех, который я убедительно советую, – золотая цепь Гомера, под которой он подразумевает солнце, показывая этим, что, пока солнце и небеса вращаются в своих орбитах, все человеческое и божественное существует и сохраняется, но если бы они были закованы, а их движения прекратились, то все было бы уничтожено и, как говорит пословица, перевернуто» («Theatetus», 153, с. d.).
В «Государстве» (X, 616, b, с.), хотя ни солнце, ни золотая цепь не упоминаются, Платон употребляет похожий образ. Объясняя строение Вселенной, он говорит о «свете, который простирается сверху по небу и земле, свете, прямом, как столб, и очень похожем на радугу, но ярче и чище. Они пришли к этому свету после дня пути; и там, посреди этого света, они увидели распростершиеся от этого пункта небес концы его пределов; ибо этот свет – связь, соединяющая небеса: таким образом он держал вместе все вращающиеся сферы». (См, также: Leveque, с. 20). Так, Платон дважды употребляет образ светящейся веревки, которая связывает Вселенную и держит ее различные части в единстве. Добавим, что другие греческие авторы видели в Золотой депи планеты четыре стихии, или Аристотелев «недвижный двигатель», или heimarmene («судьбу»).
Другое толкование Золотой цепи, а именно, когда ее трактуют как духовное звено между Землей и Небом, между человеком и высшими силами, расширяет и завершает космологический символизм. Макробий в своем «Комментарии к „Сну Сципиона“» полагает, что «раз все идет в непрерывной последовательности и ухудшается, ступень за ступенью, от первой до последней степени, мудрый и думающий наблюдатель должен заключить, что от верховного божества до низшей ступени жизни все соединено и связано взаимными и навсегда нерасторжимыми узами, – такова чудесная золотая цепь, которую Гомер показывает нам в руке Бога, спускающейся на Землю со свода небесного» (1,14,15; см, также: Leveque, с. 46). Та же мысль встречается в «Комментарии» Олимпиодора к «Горгию» и в «Комментарии» Прокла к «Тимею» (Leveque, с. 47-48). В добавление не лишено интереса отметить, что для Псевдо-Дионисия Ареопагита образ Золотой цепи служил символом для молитвы. Вот что он пишет в «Божественных именах»: «Поэтому постараемся подняться своими молитвами до высоты этих божественных и благодетельных лучей. Как будто бы нам предстояло ухватить бесконечно яркую цепь, висящую с середины неба и спускающуюся к нам, – постоянно стремясь стявуть ее ввиз, к себе, попеременно обеими руками. У нас создавалось бы впечатление, что мы стягиваем ее вниз, но в действительности наши усилия не могли бы сдвинуть ее, ибо она – одно целое сверху донизу, и это мы поднимались бы к высшему великолепию яркого и сияющего совершенства. Точно так же, будь мы в лодке, а нам бросили бы для спасения веревки, привязанные другим концом к скале, мы не тянули бы скалу к себе, а скорее тянули бы себя и лодку к скале» («Божественные имена», 3,1).
Заметим, что равно как индийское философское размышление постоянно пользовалось архаическими образами веревки, нити и ткани, так теософы и греческие мыслители издавна толковали древний миф о Гомеровой золотой цепи подобным же образом. Как в Индии, хотя в другой перспективе, образ золотой веревки служил отправным пунктом и для космологических теорий, и для описания человеческого состояния. Добавим, что aurea catena Homeri продолжала питать философское размышление уже в XVIII столетии. Маленькая книжка в духе розенкрейцеров, «Aurea catena Homeri, или описание происхождения природы и природных вещей», сыграла важную роль в формировании мышления юного Гете.
Образ веревки иногда применяется для обозначения связи между духом (nous) и душой (psyche). В своем сочинении «О демоне Сократа» (22) Плутарх заявляет, что часть, «погруженная в тело, называется psyche, а неиспорченная часть называется помз»; и продолжает: nоus качается над головой, касаясь верхушки черепа; она подобна веревке, которую нужно держать и с помощью которой следует направлять низшую часть духа до тех пор, пока она повинуется и не преодолевается страстями плоти". Весьма вероятно, концепция nоus в форме веревки была развита неоплатониками из платонова описания людей как кукол богов и веревки разума. Но даже если так, то этот образ может также представлять некоторую парапсихологическую практику. В самом деле, согласно опытам д-ра X.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217
Это, конечно, архаическая идея, ибо Зевс приходит за советом к Ночи, космологическому божеству. «Духовно мы близки к Ночи, какой она является в песни XIV „Илиады“, где она достаточно сильна, чтобы спасти Гипноса от гнева владыки богов.., также близки к первобытной ночи Гесиодовой „Теогонии“ (стих. 116 и ел.). Нет основания сомневаться в том, что эта часть „Рапсодической Теогонии“ относится, возможно, даже к VI веку до н, э, если не по формальным признакам, то по „реалиям“, элементам, которые в ней задействованы. Поэтому, вероятно, в орфических кругах к концу архаической эры употреблялся гомеровский образ золотей цепи как объяснение космоса» (P. Leveque, с. 15).
Платон в своем «Теэтете» отождествляет золотую цепь с солнцем. Сократ говорит юному Теэтету: «И наилучший довод из всех, который я убедительно советую, – золотая цепь Гомера, под которой он подразумевает солнце, показывая этим, что, пока солнце и небеса вращаются в своих орбитах, все человеческое и божественное существует и сохраняется, но если бы они были закованы, а их движения прекратились, то все было бы уничтожено и, как говорит пословица, перевернуто» («Theatetus», 153, с. d.).
В «Государстве» (X, 616, b, с.), хотя ни солнце, ни золотая цепь не упоминаются, Платон употребляет похожий образ. Объясняя строение Вселенной, он говорит о «свете, который простирается сверху по небу и земле, свете, прямом, как столб, и очень похожем на радугу, но ярче и чище. Они пришли к этому свету после дня пути; и там, посреди этого света, они увидели распростершиеся от этого пункта небес концы его пределов; ибо этот свет – связь, соединяющая небеса: таким образом он держал вместе все вращающиеся сферы». (См, также: Leveque, с. 20). Так, Платон дважды употребляет образ светящейся веревки, которая связывает Вселенную и держит ее различные части в единстве. Добавим, что другие греческие авторы видели в Золотой депи планеты четыре стихии, или Аристотелев «недвижный двигатель», или heimarmene («судьбу»).
Другое толкование Золотой цепи, а именно, когда ее трактуют как духовное звено между Землей и Небом, между человеком и высшими силами, расширяет и завершает космологический символизм. Макробий в своем «Комментарии к „Сну Сципиона“» полагает, что «раз все идет в непрерывной последовательности и ухудшается, ступень за ступенью, от первой до последней степени, мудрый и думающий наблюдатель должен заключить, что от верховного божества до низшей ступени жизни все соединено и связано взаимными и навсегда нерасторжимыми узами, – такова чудесная золотая цепь, которую Гомер показывает нам в руке Бога, спускающейся на Землю со свода небесного» (1,14,15; см, также: Leveque, с. 46). Та же мысль встречается в «Комментарии» Олимпиодора к «Горгию» и в «Комментарии» Прокла к «Тимею» (Leveque, с. 47-48). В добавление не лишено интереса отметить, что для Псевдо-Дионисия Ареопагита образ Золотой цепи служил символом для молитвы. Вот что он пишет в «Божественных именах»: «Поэтому постараемся подняться своими молитвами до высоты этих божественных и благодетельных лучей. Как будто бы нам предстояло ухватить бесконечно яркую цепь, висящую с середины неба и спускающуюся к нам, – постоянно стремясь стявуть ее ввиз, к себе, попеременно обеими руками. У нас создавалось бы впечатление, что мы стягиваем ее вниз, но в действительности наши усилия не могли бы сдвинуть ее, ибо она – одно целое сверху донизу, и это мы поднимались бы к высшему великолепию яркого и сияющего совершенства. Точно так же, будь мы в лодке, а нам бросили бы для спасения веревки, привязанные другим концом к скале, мы не тянули бы скалу к себе, а скорее тянули бы себя и лодку к скале» («Божественные имена», 3,1).
Заметим, что равно как индийское философское размышление постоянно пользовалось архаическими образами веревки, нити и ткани, так теософы и греческие мыслители издавна толковали древний миф о Гомеровой золотой цепи подобным же образом. Как в Индии, хотя в другой перспективе, образ золотой веревки служил отправным пунктом и для космологических теорий, и для описания человеческого состояния. Добавим, что aurea catena Homeri продолжала питать философское размышление уже в XVIII столетии. Маленькая книжка в духе розенкрейцеров, «Aurea catena Homeri, или описание происхождения природы и природных вещей», сыграла важную роль в формировании мышления юного Гете.
Образ веревки иногда применяется для обозначения связи между духом (nous) и душой (psyche). В своем сочинении «О демоне Сократа» (22) Плутарх заявляет, что часть, «погруженная в тело, называется psyche, а неиспорченная часть называется помз»; и продолжает: nоus качается над головой, касаясь верхушки черепа; она подобна веревке, которую нужно держать и с помощью которой следует направлять низшую часть духа до тех пор, пока она повинуется и не преодолевается страстями плоти". Весьма вероятно, концепция nоus в форме веревки была развита неоплатониками из платонова описания людей как кукол богов и веревки разума. Но даже если так, то этот образ может также представлять некоторую парапсихологическую практику. В самом деле, согласно опытам д-ра X.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217