И хуже того, я теперь понимаю, что, хотя я и при-
ветствовал дискуссии, мне больше всего хотелось, что-
бы после сказанного и сделанного окончательные выво-
ды учащихся соответствовали моему собственному мне-
нию. А в результате - дискуссии не были настоящими
в том смысле, что они не были открытыми, свободными
и познавательными; вопросы не были настоящими воп-
росами в том смысле, что они не побуждали к размыш-
лению, все они были заранее предрешены. Это значит,
что я точно знал, какие ответы были хорошими, а иногда
единственно верными. В результате я приходил к клас-
су со своими материалами, а мои ученики на самом деле
были средством, с помощью которого я управлял ситу-
ацией на уроке, чтобы вставить тот материал, который
считал желательным.

Во время этого последнего курса у меня еще не было
достаточно мужества, чтобы совсем отказаться от соб-
ственного материала, но в этот раз я действительно слу-
шал моих учеников; я относился к ним с пониманием и
симпатией. Хотя я и проводил час за часом, готовясь к
каждому занятию, я обнаружил, что ни разу не обратился
ни к одной записи из обширного материала, с которым
пришел в класс. Я дал учащимся пол1гую свободу, не ог-
раничивая никого каким-либо определенным направлени-
ем, я не возражал против самых широких отступлений
и следовал за учащимися, куда бы они ни вели.

373

Я помню, как обсуждал это с одним крупным педа-
гогом, и он сказал, как мне показалось, разочарованно
и неодобрительно: <Но вы, конечно, настаиваете, чтобы
у учащихся было хорошее мышление>. Я привел цитату
из Уильяма Джеймса, который действительно сказал,
что человек - это капля разума в океане эмоций. Я
сказал ему, что меня больше интересует то, что я назвал
бы <третьим измерением> - сфера чувств учащихся.

Я не могу сказать, что следовал вашему примеру це-
ликом и полностью, доктор Роджерс, поскольку я все-
таки высказывал свое мнение и иногда, к сожалению,
обращался к лекции. Я думаю, что это плохо, посколь-
ку, как только преподаватель выражает свое авторитет-
ное мнение, студенты обычно перестают размышлять и
стараются угадать, что именно имеет в виду учитель, и
предлагают ответ, который может ему понравиться, что-
бы заслужить одобрение в его глазах. Если бы мне при-
шлось заниматься этим снова, то я бы делал это меньше.
Но я очень старался и думаю, что мне удалось в значи-
тельной степени разбудить в каждом ученике чувство до-
стоинства, уважения и принятия себя. Меньше всего-я
намеревался проверять, оценивать и ставить им отметки.

А результатом для меня - и именно поэтому я вам
пишу - оказалось приобретение совершенно нового
опыта, который трудно передать с помощью обычного.
языка. Я сам не могу объяснить его полностью, а толь-
ко чувствую благодарность за то, что это со мной
случилось. Во время проведенного мною курса я по-
чувствовал то, что испытал при обучении у Вас. Я об-
наружил, что люблю именно этих студентов так, как
никогда не любил ни одну другую группу, и они -
как они сами это выразили в выпускных работах -
начали чувствовать больше тепла, доброты и симпатии
по отношению друг к другу. Устно и письменно они
сообщали о том, как они тронуты, как много они узна-
ли, как хорошо себя чувствовали. Для меня это было
незабываемым новым опытом, и я был потрясен и по-
корен им. Я думаю, раньше у меня были студенты,
которые относились ко мне с уважением и восхище-
нием, но никогда преподавание не доставляло мне
ощущение такой теплоты и близости. Кстати, следуя

У. Джеймс (1842-1910) - американский психолог и фи-
лософ. - Прим. ред.

374

яшему примеру, я избегал предъявления каких-либо
определенных требований к подготовке к занятиям.
Свидетельством того, что все вышеописанное было
оезультатом <пристрастного восприятия>, явились от-
зывы студентов вне занятий. Учащиеся так хорошо отзы-
вались обо мне, что преподаватели факультета хотели
прийти на занятия. А самое главное, в конце курса мои
ученики написали декану Бенжамину Фаину письмо, в ко-
тором они высказывались обо мне самым лучшим обра-
зом. А декан в свою очередь написал мне об этом.

Сказать, что я потрясен тем, что произошло, -
значит выразить мои чувства очень слабо. Я препода-
вал в течение многих лет, но никогда не испытывал
ничего даже отдаленно похожего на то, что произош-
ло. В том, что касается лично меня, то я никогда в
классе нс проявлял всего себя с такой полнотой, глу-
биной и вовлеченностью. Далее я спрашиваю, есть ли
или может ли быть в традиционном обучении с его
ориентацией на рекомендуемые материалы, экзамены,
оценки, место для формирующегося человека с его
глубокими и разносторонними потребностями, с его
желанием реализовать себя. Но это уводит нас слиш-
ком далеко. Я могу только сообщить вам о том, что
произошло, и сказать, что я благодарен и покорен тем,
что испытал. Мне бы хотелось, чтобы вы знали это, по-
тому что ог1ять вы расширили и обогатили мою жизнь .

О том, что у доктора Тененбаума это был не единственный
опыт такого рода, свидетельствует цитата из еще одного личного
письма, полученного много месяцев спустя. Он пишет: <С дру-
гой группой, которую я обучал после первой, сложились такие
же отношения, только они были более выражены, так как, мне
кажется, я стал лучше владеть методом и, надеюсь, стал более
опытным. В зтой второй группе было такое же раскрепощение
человека, таксе же оживление и возбуждение, га же теплота и та
же тайна, которая влечет к человеку, когда он меняет спою ко-
жу>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199