эта привычка ограничива-
ет наши познания, и никто еще не дал себе труда обогатить
и расширить свой разум до пределов возможного.
R Люди злословят обычно не столько из желания навредить,
сколько из тщеславия.
S Пока угасающая страсть все еще волнует наше сердце, оно
более склонно к новой любви, чем впоследствии, когда на-
ступает полное исцеление.
R Те, кому довелось пережить большие страсти, потом всю
жизнь и радуются своему исцелению и горюют о нем.
R Люди независтливые встречаются еще реже, чем бескоры-
стные.
R Наш ум ленивее, чем тело.
R Наше душевное спокойствие или смятение зависят не
столько от важнейших событий нашей жизни, сколько от
удачного или неприятного для нас сочетания житейских
мелочей.
R Как ни злы люди, они все же не осмеливаются открыто пре-
следовать добродетель. Поэтому, готовясь напасть на нее,
они притворяются, будто считают ее лицемерной, или же
приписывают ей какие-нибудь преступления.
R Люди часто изменяют любви ради честолюбия, но потом
уже никогда не изменяют честолюбию ради любви.
R Непомерная скупость почти всегда ошибается в своих рас-
четах: она чаще, чем все другие страсти, уходит от цели, к
которой стремится, и оказывается во власти настоящего в
ущерб будущему.
R Скупость нередко приводит к самым противоречивым след-
ствиям: многие люди приносят все свое состояние в жертву
отдаленным и сомнительным надеждам, другие же прене-
брегают крупными выгодами в будущем ради мелочной се-
годняшней наживы.
R Людям, видно, мало своих недостатков: ояи еще умножают
ихвеевозможнымичудачествомв, которыми словно бы даже
гордятся; эти странности, взращенные с таким усердием,
становятся в конце концов природными недостатками, и отт
делаться от них уже невозможно.
R Насколько ясно люди понимают свои ошибки, видно из того,
что, рассказывая о своем поведении, они всегда умеют вы-
ставить его в благоприятном свете: то самое самолюбие,
которое обычно ослепляет их ум, в этом случае придает ему
такую зоркость и проницательность, что им удается ловко
утаить или смягчить любую мелочь, способную вызвать не-
одобрение.
R Впервые вступая в свет, молодые люди должны быть за-
стенчивы или даже неловки: уверенность и непринужден-
ность манер обычно оборачиваются наглостью.
R Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина
была на одной стороне.
R Быть молодой, но некрасивой так же неутешительно для
женщины, как быть красивой, но немолодой.
R Есть люди столь ветреные и легковесные, что у них не может
быть ни крупных недостатков, ни подлинных достоинств.
R Молва припоминает женщине ее первого любовника обыч-
но лишь после того, как она завела себе второго.
R Есть люди, столь поглощенные собой, что, влюбившись, они
ухитряются больше думать о собственной любви, чем о пред-
мете своей страсти.
R Как ни приятна любовь, все же ее внешние проявления до-
ставляют нам больше радости, чем она сама.
R Ум ограниченный, но здравый в конце концов не так уто-
мителен в собеседнике, как ум широкий, но путаный.
R Терзания ревности - самые мучительные из человеческих
терзаний, и к тому же менее всего внушающие сочувствие
тому, кто их причиняет.
R После всех рассуждений о лицемерности многих показ-
ных добродетелей нужно сказать несколько слов и о лице-
мерности презрения к смерти. Я имею в виду то презре-
ние, о котором говорят безбожники, похваляясь, что черпа-
ют его не в уповании на лучшую жизнь, а в своей собствен-
ной неустрашимости. Между стойким приятием смерти
и презрением к ней - огромная разница: первое встре-
чается довольно часто, второе же, по моему мнению, не бы-
вает искренним никогда. Правда, было написано множе-
ство убедительных трактатов, в которых доказывалось, что
смерть совсем не страшна; самые слабые люди, точно так
же, как славнейшие герои, явили тысячи знаменитых при-
меров, подтверждающих такой взгляд. Я убежден, однако,
что его никогда не разделял ни один здравомыслящий
человек. Настойчивость, которую проявляют привержен-
цы этого взгляда, пытаясь внушить его другим и самим
себе, уже говорит о том, что эта задача не из легких. Мож-
но по каким-либо причинам питать отвращение к жизни,
но нельзя презирать смерть. Даже люди, добровольно об-
рекающие себя на нее, отнюдь не считают смерть такой уж
малостью; напротив, они, как и все остальные, страшатся, а
порой и отвергают ее, если она приходит к ним не той
дорогой, какую они для нее избрали. Колебания, которым
подвержено мужество доблестнейших людей, объясняется
именно тем, что смерть не всегда рисуется их воображе-
нию с одинаковой яркостью. Все дело в том, что они прези-
рают смерть, пока не постигли ее, но, постигнув, поддаются
страху. Следует всячески избегать мыслей о ней и обо всем,
что ее окружает, иначе она покажется нам величайшим
бедствием. Самые смелые и самые разумные люди - это
те, которые под любыми благовидными предлогами стара-
ются не думать о смерти. Всякий, кому довелось узнать ее
такой, какова она в действительности, понимает, что она
ужасна. Единственным источником стойкости для фило-
софов всех времен являлась неизбежность смерти. Они счи-
тали необходимым с готовностью идти туда, куда не мог-
ли не идти, и, будучи не в состоянии навеки сохранить
свою жизнь, изо всех сил старались увековечить хотя бы
свою славу и спасти от крушения все, что возможно. Огра-
ничимся же тем, что ради сохранения нашего достоинства
не станем даже самим себе признаваться в наших мыс-
лях о смерти и возложим все надежды на бодрость наше-
го духа, а не на шаткие рассуждения о том, будто к ней
следует приближаться безбоязненно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132