И
действительно, когда речь идет о заветных его замыслах или
важных предприятиях, оно мгновенно настораживается и, по-
буждаемое страстной жаждой добиться своего, видит, чует,
слышит, догадывается, подозревает, проникает, улавливает с
такой безошибочностью, что мнится, будто не только оно, но
и каждая из его страстей наделена поистине магической
проницательностью. Привязанности его так сильны и проч-
ны, что оно не в состоянии избавиться от них, даже если они
грозят ему неисчислимыми бедами, но иногда оно вдруг с
удивительной легкостью и быстротой разделывается с чув-
ствами, с которыми упорно, но безуспешно боролось многие
годы. Отсюда можно с полным основанием сделать вывод,
что не чья-то красота и достоинства, а оно само распаляет
свои желания, и что лишь его собственный вкус придает
цену вожделенному предмету и наводит на него глянец.
Оно гонится не за чем-либо, а лишь за самим собой и, доби-
ваясь того, что ему по нраву, ублажает свой собственный
нрав. Оно соткано из противоречий, оно властно и покорно,
искренне и лицемерно, сострадательно и жестоко, робко и
дерзновенно, оно питает самые разные склонности, которые
зависят ор самых разных страстей, попеременно толкаю-
щих его к завоеванию то славы, то богатства, то наслажде-
ний. Свои цели оно меняет вместе с изменением нашего
возраста, благоденствия, опыта, но ему неважно, сколько этих
целей, одна или несколько, ибо, когда ему нужно или хочет-
ся, оно может и посвятить себя одной и отдаться поровну
нескольким. Оно непостоянно и, не считая перемен, вызван-
ных внешними обстоятельствами, то и дело рождает пере-
мены из собственных своих глубин: оно непостоянно от
непостоянства, от легкомыслия, от любви, от жажды нового,
от усталости, от отвращения. Оно своенравно, поэтому по-
рою, не зная отдыха, усердно трудится, добиваясь того, что
ему не только невыгодно, но и прямо вредоносно, однако
составляет предмет его желаний. Оно полно причуд и часто
весь свой пыл отдает предприятиям самым пустячным,
находит удовольствие в том, что безмерно скучно, бахвалит-
ся тем, что достойно презрения. Оно существует у людей
любого достатка и положения, живет повсюду, питается всем
и ничем, может примениться к изобилию и к лишениям,
переходит даже в стан людей, с ним сражающихся, прони-
кает в их замыслы и, что совсем уже удивительно, вместе с
ними ненавидит самое себя, готовит свою погибель, добива-
ется своего уничтожения, словом, в заботе о себе и во имя
себя становится своим собственным врагом. Но не следует
недоумевать, если иной раз оно объявляет себя сторонни-
ком непреклонного самоотречения и, чтобы истребить себя,
храбро вступает с ним в союз: ведь погибая в одном обли-
чий, оно воскресает в другом. Нам кажется, что оно отрек-
лось от наслаждений, а на деле оно лишь отсрочило их или
заменило другими: мы думаем, что оно побеждено, потерпе-
ло полное поражение, и вдруг обнаруживаем, что, напротив,
даже сдав оружие, оно торжествует победу. Таков портрет
себялюбия, чье существование исполнено непрерывных тре-
волнений. Море с вечным приливом и отливом волн -
вот точный образ себялюбия, неустанного движения его стра-
стей и бурной смены его вожделений.
R Сила .всех наших страстей зависит от того, насколько хо-
лодна или горяча наша кровь.
R Умеренность того, кому благоприятствует судьба, - это
обычно или боязнь быть осмеянным за чванство, или страх
перед потерей приобретенного.
R Умеренность в жизни похожа на воздержанность в еде: съел
бы еще, да страшно заболеть.
R Мы любим осуждать людей за то, за что они осуждают нас.
R Гордость, сыграв в человеческой комедии подряд все роли и
словно бы устав от своих уловок и превращений, вдруг яв-
ляется с открытым лицом, высокомерно сорвав с себя мас-
ку: таким образом, высокомерие - это в сущности та же
гордость, во всеуслышание заявляющая о своем присутствии.
R Тот, кто одарен в малом, противоположен свойствами ха-
рактера тому, кто способен к великому.
- 67 -
R Человек, понимающий, какие несчастья могли бы обрушить-
ся на него, тем самым уже до некоторой степени счастлив.
R Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.
R Человек никогда не бывает так несчастен, как ему кажется,
или так счастлив, как ему хочется.
R Тайное удовольствие от сознания, что люди видят, до чего мы
несчастны, нередко примиряет нас с нашими несчастьями.
R Только зная наперед свою судьбу, мы могли бы наперед по-
ручиться за свое поведение.
R Может ли человек с уверенностью сказать, чего он захочет
в будущем, если он не способен понять, чего ему хочется
сейчас.
R Любовь для души любящего означает то же, что душа -
для тела, которое она одухотворяет.
R Не в нашей воле полюбить или разлюбить, поэтому ни лю-
бовник не вправе жаловаться на ветреность своей любовни-
цы, ни она - на его непостоянство.
R Любовь к справедливости рождена живейшим беспокой-
ством, как бы кто не отнял у нас нашего достояния; оно-то
и побуждает людей так заботливо оберегать интересы ближ-
него, так уважать их и так усердно избегать несправедли-
вых поступков. Этот страх принуждает их довольствовать-
ся благами, дарованными им по праву рождения или при-
хоти судьбы, а не будь его, они беспрестанно совершали бы
набеги на чужие владения.
R Справедливость умеренного судьи свидетельствует лишь о
его любви к своему высокому положению.
R Люди не потому порицают несправедливость, что питают к
ней отвращение, а потому, что она наносит ущерб их выгоде.
R Перестав любить, мы радуемся, когда нам изменяют, тем
самым освобождая нас от необходимости хранить верность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132