Этого понять нельзя.
Хотя русский крепостной - раб в полном смысле слова, он, одна-
ко, с внешней стороны не несет на себе отпечатка рабства. Ни по
правам своим, ни в общественном мнении, ни по расовым отличи-
ям он не выделяется из других классов общества; в доме своего
господина он разделяет труд человека свободного, в деревне он
живет вперемешку с крестьянами свободных общин: всюду он
смешивается со свободными подданными империи безо всякого
видимого отличия. В России все носит печать рабства - нравы,
стремления, просвещение и даже вплоть до самой свободы, если
только последняя может существовать в этой среде.
Как бы то ни было, надо признать, что безотрадное зрелище
представляет у нас выдающийся ум, бьющийся между стремле-
нием предвосхитить слишком медленное поступательное дви-
жение человечества, как это всегда представляется избран-
ным душам, и убожеством младенческой цивилизации, не
затронутой еще серьезной наукой, ум, который таким образом
поневоле кинут во власть всякого рода причуд воображения,
честолюбивых замыслов и иногда, приходится это признать, и
глубоких заблуждений.
Установленная власть всегда для нас священна. Как известно,
основой нашего социального строя служит семья, поэтому рус-
ский народ ничего другого никогда и не способен усматривать
во власти, кроме родительского авторитета, применяемого с
большей или меньшей суровостью, и только. Всякий государь,
каков бы он ни был, для него - батюшка. Мы не говорим,
например, я имею право сделать то-то и то-то, мы говорим: это
разрешено, а это не разрешено. В нашем представлении не
закон карает провинившегося гражданина, а отец наказывает
непослушного ребенка. Наша приверженность к семейному
укладу такова, что мы с радостью расточаем права отцовства
по отношению ко всякому, от кого зависим. Идея законности,
идея права для русского народа - бессмыслица, о чем свиде-
тельствует беспорядочная и странная смена наследников пре-
стола, вслед за царствованием Петра Великого, в особенности же
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
ужасающий эпизод междуцарствия. Очевидно, если бы приро-
де народа свойственно было воспринимать эти идеи, он бы
понял, что государь, за которого он проливал кровь, не имел
ни малейшего права на престол, а в таком случае ни у первого
самозванца, ни у всех остальных не нашлось бы той массы
приверженцев, производивших опустошения, ужасавшие да-
же чужеземные шайки, шедшие вслед за ними. Никакая сила в
мире не заставит нас выйти из того круга идей, на котором
построена вся наша история, который еще теперь составляет
всю поэзию нашего существования, который признает лишь
право дарованное и отметает всякую мысль о праве естествен-
ном; и что бы ни совершилось в слоях общества, народ в целом
никогда не примет в этом участия; скрестив руки на груди
любимая поза чисто русского человека, - он будет наблю-
дать происходящее и по привычке встретит именем батюшки
своих новых владык, ибо - к чему тут обманывать себя са-
мих - ему снова понадобятся владыки, всякий другой поря-
док он с презрением или гневом отвергнет.
Среди причин, затормозивших наше умственное развитие и
наложивших на него особый отпечаток, следует отметить две:
во-первых, отсутствие тех центров, тех очагов, в которых со-
средоточивались бы живые силы страны, где созревали бы
идеи, откуда по всей поверхности земли излучалось бы плодо-
творное начало; а во-вторых, отсутствие тех знамен, вокруг
которых могли бы объединяться тесно сплоченные и внуши-
тельные массы умов. Появится неизвестно откуда идея, зане-
сенная каким-то случайным ветром, как пробьется через вся-
кого рода преграды, начнет незаметно просачиваться через
умы, и вдруг в один прекрасный день испарится или же забьет-
ся в какой-нибудь темный угол национального сознания, что-
бы затем уж более не всплывать на поверхность: таково у нас
движение идей. Всякий народ несет в самом себе то особое
начало, которое накладывает свой отпечаток на его социаль-
ную жизнь, которая направляет его путь на протяжении веков
и определяет его место среди человечества; это образующее
начало у нас - элемент географический, вот чего не хотят
понять; вся наша история -- продукт природы того необъятно-
го края, который достался нам в удел. Это она рассеяла нас во
всех направлениях и разбросала в пространстве с первых же
дней нашего существования; она внушила нам слепую покор-
ность силе вещей, всякой власти, провозглашавшей себя
-1
?
нашим же владыкой. В такой среде нет места для правильного
повседнегО общения умов между собой; в этой полной обособ-
ленности отдельных сознаний нет места для логического раз-
вития мысли, для непосредственного порыва души к возмож-
ному улучшению, нет места для сочувствия людей между собой,
связывающего их в тесно сплоченные огромные союзы, перед
которыми неизбежно должны склониться все материальные си-
лы; словом, мы лишь геологический продукт обширных про-
странств, куда сбросила нас какая-то неведомая центробеж-
ная сила, лишь любопытная страница физической географии.
Вот почему, насколько велико в мире наше материальное зна-
чение, настолько ничтожно все значение нашей силы нравст-
венной. Мы важнейший фактор в политике и последний из
факторов жизни духовной. Однако эта физиология страны, не-
сомненно, столь выгодная в настоящем, в будущем может пред-
ставить большие преимущества и, закрывая глаза на первые,
рискуешь лишить себя последних.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218