Так, диалектика
самой точки - это стать линией; диалектика линии-стать плоскостью,
диалектика плоскости - стать целокупным пространством. Вторая дефиниция
линии, плоскости и всего пространства гласит поэтому, что через движение
точки возникает линия, через движение линии возникает плоскость и т. д. Но
на это движение точки, линии и т. д. смотрят как на нечто случайное или как
на нечто такое, что мы только представляем себе. Однако такой взгляд
опровергается, собственно говоря, уже тем, что определения, из которых,
согласно этой дефиниции, возникают линии и т. д., суть их элементы и
принципы, а последние в то же время суть не что иное, как и их границы;
возникновение, таким образом, рассматривается не как случайное или лишь
представляемое. Что точка, линия, поверхность сами по себе, противореча
себе, суть начала, которые сами отталкиваются от себя, и что точка,
следовательно, из себя самой, через свое понятие, переходит в линию,
движется в себе и заставляет возникнуть линию и т. д., - это заключено в
понятии границы, имманентной [данному ] нечто. Однако само применение
следует рассматривать там, где будем трактовать о пространстве; чтобы здесь
бегло указать на это применение, скажем, что точка есть совершенно
абстрактная граница, но в некотором наличном бытии; последнее берется здесь
еще совершенно неопределенно; оно есть так называемое абсолютное, т. е.
абстрактное пространство, совершенно непрерывное вне-друг-друга-бытие
(AuBereinandersein). Тем, что граница не абстрактное отрицание, а отрицание
в этом наличном бытии, тем, что она пространственная определенность, - точка
пространственна, представляет собой противоречие между абстрактным
отрицанием и непрерывностью и, стало быть, совершающийся и совершившийся
переход в линию и т. д., ибо на самом деле нет ни точки, ни линии, ни
поверхности.
Нечто вместе со своей имманентной границей, полагаемое как противоречие
самому себе, в силу которого оно выводится и гонится дальше себя, есть
конечное.
с) Конечность (Endlichkeit)
Наличное бытие определенно; нечто имеет некоторое качество, и в нем оно
не только определенно, но и ограниченно; его качество есть его граница;
обремененное границей, нечто сначала остается аффирмативным спокойным
наличным бытием. Но это отрицание, когда оно развито так,что
противоположность между наличным бытием данного нечто и отрицанием как
имманентной ему границей сама есть его внутри-себя-бытие и данное нечто,
таким образом, есть лишь становление в самом себе, - это отрицание
составляет в таком случае его конечность.
Когда мы говорим о вещах, что они конечны, то разумеем под этим, что они
не только имеют некоторую определенность, что качество дано не только как
реальность и в-себе-сущее определение, что они не только ограничены, - в
этом случае они еще обладают наличным бытием вне своей границы, - но что
скорее небытие составляет их природу, их бытие. Конечные вещи суть, но их
соотношение с самими собой состоит в том, что они соотносятся с самими собой
как отрицательные, что они именно в этом соотношении с самими собой гонят
себя дальше себя, дальше своего бытия. Они суть, но истиной этого бытия
служит их конец. Конечное не только изменяется, как нечто вообще, а
преходит; и не только возможно, что оно преходит, так что оно могло бы быть,
не преходя, но бытие конечных вещей, как таковое, состоит в том, что они
содержат зародыш прохождения как свое внутри-себя-бытие, что час их рождения
есть час их смерти.
а) Непосредственность конечности (Die Unmittelbarkeit der Endlichkeit)
Мысль о конечности вещей влечет за собой эту скорбь по той причине, что
конечность эта есть доведенное до крайности качественное отрицание и что в
простоте такого определения им уже не оставлено никакого утвердительного
бытия, отличного от их определения к гибели. Ввиду этой качественной
простоты отрицания, возвратившегося к абстрактной противоположности между
ничто и прохождением, с одной стороны, и бытием - с другой, конечность есть
наиболее упрямая категория рассудка; отрицание вообще, свойство, граница
уживаются со своим иным - с наличным бытием; даже от абстрактного ничто
самого по себе как от абстракции отказываются; но конечность есть
фиксированное в себе отрицание и поэтому резко противостоит своему
утвердительному. Конечное, правда, позволяет привести себя в движение, оно
само и состоит в том, что оно определено к своему концу, но только к своему
концу; оно скорее есть отказ от того, чтобы его утвердительно приводили к
его утвердительному, к бесконечному, чтобы его приводили в связь с
последним. Оно, стало быть, положено нераздельным со своим ничто, и этим
отрезан путь к какому бы то ни было его примирению со своим иным, с
утвердительным. Определение конечных вещей не простирается далее их конца.
Рассудок никак не хочет отказаться от этой скорби о конечности, делая
небытие определением вещей и вместе с тем непреходящим и абсолютным. Их
преходящность (Verganglichkeit) могла бы прейти лишь в ином, в
утвердительном; тогда их конечность отделилась бы от них; но она есть их
неизменное качество, т. е. не переходящее в свое иное, т. е. в свое
утвердительное; таким образом она вечна.
Это весьма важное наблюдение; но что конечное абсолютно - это такая точка
зрения, которую, разумеется, вряд ли какое-либо философское учение или
какое-либо воззрение или рассудок позволяет навязать себе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55