- Нет. Я сожалею о неверном понимании его.
Философ посмотрел в мрачный зал.
- Попрошу преемника вождя пролетариата подойти к столу.
К столу подошел сутулый человек с усами и в сапогах.
- Представьтесь, пожалуйста.
- Вождь всех времен и всех народов. - с кавказским
акцентом назвался он.
Философ внимательно оглядел его.
- Я слышал о вас много противоречивого. Говорят, что Вы
страдали умопомешательством. Параноей. Бредом преследования,
ревностью. Это так? Как это совместилось с безусловным талантом
организатора?
- Вы ответите на свои вопросы сами, когда поймете
конкретную ситуацию и ее процессы.
- Расскажите, мы слушаем.
- Мне досталась страна с лоскутной экономикой, кольцо
только еще предстояло организовать, его не было, но уже стала
образовываться политическая олигархия. Политическому и
хозяйственному строительству мешали частнособственническая
мораль, княжеские замашки руководителей. Мешала интеллигенция,
оплот и носитель прежней церковной морали, видевшей в народе
хамов, а не конечную ценность. Я ночами изучал основной для
себя и страны вопрос - вопрос перекройки сознания. Да, быт
определяет сознание, но его пока не было. Что тогда? Какие
методы? Только беда могла переродить людей. Очистительная сила
горя. Террор. война, насилие и коллективный труд. Я принял на
себя роль мессии - спасителя человечества. Если богу был угоден
Иисус Христос, то теперь свой тяжкий крест я взвалил на себя,
зная, что мой путь - будет путем на Голгофу. Я уйду потом к
богу не организатором тупика, а организатором выхода из него. Я
должен вывести все человечество из его тупика. Я был
предопределен богом, верил в свое предназначение от него. Но
никогда и никому не говорил об этом. Только, умирая, я показал
рукой, куда я ухожу. В атеизме, кстати, я никогда не видел
отказ от бога. Я видел в нем отказ от порочных религий. Попытку
подняться над ними. Я был один. Совершенно один. Как был
совершенно один в своей избранности Иисус Христос. Я выжег все
поле вокруг себя, чтоб стать абсолютной идеей, богом для овец
своих. Сомнений в правильности обозначенного классиками пути у
меня не было. Я делал все правильно. И не просмотрел начало
войны. Я знал, что делал. Мне перед войной уже удалось создать
потенциал непобедимой страны. Основа его - в новой морали
людей. Нападение на такую страну было равносильно самоубийству.
Я даже не верил, что Адольф бросит свой народ на гибель. Но
побуждал его к ней, провоцировал ее. Ведя игру невероятной
сложности. Это было необходимо, потому что технический талант
немцев не давал нам шанса обогнать их. А их технический
потенциал так стремительно возрастал, что оставалось молить
бога о скорейшей развязке. Я испытывал удовлетворение, читая
депеши о предстоящем непадении. Пусть, хорошо, это и надо. Я
знал, что когда он нападет, то тем облегчит мне осуществление
моей давно задуманной задачи. В России он завязнет и на плечах
его я волной вкачусь в Европу. Уж лучше обороной измотать его
на своем поле, чем на его поле его бить. Там я его не смог бы
победить. Я верил в свой народ. И в свое предвидение. Гибель
людей была неотвратима. Но я думал, что по какому бы пути
история ни пошла к полной победе коммунизма, жертв не избежать.
И верил, что на таком пути, по которому веду я, их будет
меньше. Речь шла о вселенском масштабе. Только изобретение
ядерного оружия приостановило меня. Надо было менять стратегию.
Закончить свое дело мне помешала смерть. Я был неистовым
чернорабочим истории. За что меня можно осудить? Ведь, несмотря
на военную разруху, страна быстро пошла на подъем, такой, какой
никакая бы иная страна не осилила. Цель была рядом.
Философ ответил.
- К масштабам Вашей личности нельзя подходить с мерками
обычного человека. Я могу только сказать, что если Вы были
больны, то это была не Ваша болезнь, а болезнь всего народа,
предопределившего свою судьбу. И она своей температурой сожгла
исходные корни заболевания. Которые я вижу в бредовой
нравственности, приведшей и к революции и к подготовке к
мировой войне. В тяжелых муках народ переболел болезнью. Вы
сумели за короткое время обеспечить всю глубину ее хода и этим
ускорить выздоровление. Этот период стал ответом на ошибку
князя Владимира. Пора возвращаться домой. Подправиться и далее
идти вперед. Но ничего не должно пропасть. Во всем есть
ценность. Только все привести в порядок, не разбрасывая. Мы еще
обязаны вернуться к коммунистической идеологии. Но на новом
нравственном уровне.
- Вперед, Ваша Честь! Но куда? В коммунизм? - это Идиот.
- Может быть его убить? - предложил Убийца Председателю.
- Нет, сударь. Конечных пунктов у нас уже не будет.
Коммунистическая идеология будет проходящим этапом. Да она и
коммунистической уже не будет называться. Она останется как
попытка устранения социальных противоречий и перекосов.
Неудачная, преждевременная, спровоцированная накопленным
многовековым нетерпимым напряжением человеческой натуры, но
останется. Она по пути следования борьбы со злом. Которая
велась всю жизнь человечества. Знаете, какая была в ней
основная особенность? Неравномерность хода исторического
времени. То время словно выпрыгивало вперед, взрываемое духом
революций, то останавливалось под прессом тяжелой материи.
Волны времени ходили во странам в противоположенных фазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54