Что это за согласие, я скажу. Мне пора гу-
лять; но пойду я гулять только после того, как скажу себе об этом, а по-
том одобрю свое мнение. Пора мне сесть - но сяду я только после этого.
Такого согласия добродетель не знает. (19) Представь себе, к примеру,
разумность; как может она дать согласие: "пора мне гулять"? Этого приро-
да не допускает: разумность предвидит для того, кому принадлежит, а не
для себя самой. Ведь она не может ни гулять, ни сидеть; значит, согласия
она не знает, а без согласия нет и разумного существа. Если добродетель
- существо, то существо разумное; но она не принадлежит к разумным, а
значит, и к одушевленным существам. (20) Если добродетель - одушевленное
существо, а всякое благо есть добродетель, значит, всякое благо - оду-
шевленное существо. Наши это и признают. Спасти отца - благо, внести в
сенате .разумное предложение - благо, решить дело по справедливости -
благо; значит, и спасенье отца - одушевленное существо, и разумно выска-
занное предложение - одушевленное существо. Тут дело заходит так далеко,
что нельзя не засмеяться. Предусмотрительно промолчать - благо, хорошо
поужинать - благо, значит, и молчанье, и ужин - одушевленные существа!
(21) Право, мне хочется подольше пощекотать себя и позабавиться этими
хитроумными глупостями. Если справедливость и мужество - одушевленные
существа, то они и существа земные. Всякое земное существо мерзнет, хо-
чет есть и пить; значит, справедливость мерзнет, мужество хочет есть,
милосердие - пить. (22) И еще, почему бы мне не спросить, каков облик
этих существ? Человеческий, лошадиный, звериный? Если они припишут им
круглую форму, как богу3, я спрошу: а что, жадность, мотовство, безрас-
судство тоже круглы? Ведь и они - одушевленные существа. Если они их то-
же округлят, я опять-таки спрошу: а гулянье в меру - одушевленное су-
щество? Им придется согласиться, а потом сказать, что и гулянье, будучи
существом одушевленным, кругло.
(23) Впрочем, не думай, будто я первым из наших стал говорить не по
предписанному, а по своему разумению. И между Клеанфом и его учеником
Хрисиппом не было согласья в том, что такое гулянье. Клеанф говорит, что
это дух посылается руководящим началом4 к ногам, а Хрисипп - что это са-
мо руководящее начало. Так почему бы каждому, по-примеру самого Хрисип-
па, не заявить о своей самостоятельности и не' высмеять все это множест-
во существ, которого и весь мир не вместит? (24) "Добродетели - это не
многие существа, но все же существа. Как' человек бывает поэтом и орато-
ром, оставаясь одним человеком, так и-добродетели - существа, но не мно-
гие. Душа справедливая, и разумная, и мужественная - это все одна душа,
только состояние ее меняется-соответственно добродетелям". - (25) Ладно,
вопрос снят. Ведь и я покамест признаю душу существом одушевленным, а
потом погляжу, какого суждения мне на этот счет держаться; но вот что
деянья души суть одушевленные существа, я отрицаю. Не то и все слова
окажутся одушевленными, и все стихи. Ведь если разумная речь - благо, а
благо - существо одушевленное, значит, и речь тоже. Разумные стихи -
благо, благо - одушевленное существо, значит, и стихи тоже. Выходит,
что" "Битвы и мужа пою" - одушевленное существо, только его не назовут
круглым, коль скоро оно о шести стопах5. - (26) Ты скажешь: "Вот уж,
право, занялся хитросплетеньями!" - А я лопаюсь со смеху, когда вообра-
жаю себе одушевленными существами и солецизм, и варваризм, и силлогизм,
и придумываю для них, на манер живописца, подходящие обличья.
Вот о чем мы рассуждаем, нахмуря брови и наморщив лоб. Тут я не могу
не сказать вместе с Цецилием6: "О глупости унылые!" Смешно все это! Луч-
ше займемся чем-нибудь полезным и спасительным для нас, поищем, как нам
пробиться к добродетели, где ведущие к ней дороги. (27) Учи меня не то-
му, одушевленное ли существо храбрость, а тому, что ни одно существо не
бывает счастливым без храбрости, если не укрепит себя против всего слу-
чайного и не усмирит в мыслях все превратности еще раньше, чем испытает
их. Что такое храбрость? Неприступное укрепление, обороняющее человечес-
кую слабость; кто возвел его вокруг себя, тот безопасно выдержит осаду
жизни: ведь у него есть свои силы, свое оружие. (28) Тут я хочу привести
тебе изреченье нашего Посидония: "И не думай, будто оружье фортуны изба-
вит тебя от опасностей, - бейся твоим собственным! Фортуна против себя
не вооружит. Значит, даже" снаряженные против врага - против нее безо-
ружны". (29) Александр разорил и обратил в бегство и персов, и гиркан7,
и индийцев, и все племена, сколько их есть на востоке вплоть до Океана;
а сам, одного друга потеряв, другого убив8, лежал в темноте, один раз
горюя о своем злодеянии, в другой - тоскуя об утрате. Победитель
стольких царей и народов поддался гневу и печали: ведь он старался под-
чинить своей власти все, кроме страстей. (30) Какими заблужденьями одер-
жимы люди, которые жаждут распространить за море свое право владения,
считают себя счастливей всех, если займут военной силой множество про-
винций, присоединив новые к старым, - и не знают, в чем состоит безгра-
ничная богоравная власть! Повелевать собою - вот право величайшего из
повелителей. (31) Пусть научат меня, сколь священна справедливость, блю-
дущая чужое благо и ничего не добивающаяся, кроме одного: чтобы ею не
пренебрегали. Ей нет дела до тщеславия, до молвы: она сама собой до-
вольна. Вот в чем каждый должен убедить себя прежде всего: "Я должен
быть справедлив безвозмездно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199