только ленивая праздность заставляет ее ненавидеть самое
себя. Кто странствует по всей шири природы, тому никогда не наскучит ис-
тина; только ложью можно пресытиться. (27) А если явится и позовет
смерть, пусть преждевременная, пусть обрывающая жизнь посредине, плод
этой жизни давно отведан: ведь такой человек познал природу в большей ее
части и знает, что от времени честности не прибавляется. Тем всякий век
непременно покажется коротким, кто мерит его пустыми и потому бесконеч-
ными наслаждениями.
(28) Поддерживай свои силы этими мыслями, а на досуге и моими письма-
ми. Придет время, которое вновь соединит нас и сольет воедино; как бы ни
было оно кратно, нам продлит его уменье им пользоваться. Потому что, как
говорит Посидоний, "один день человека образованного дольше самого дол-
гого века невежды". (29) Вот что помни, вот что удержи прочно: не падай
духом в несчастье, не верь удачам, всегда имей в виду произвол фортуны,
словно она непременно сделает все, что может сделать. Чего мы ждем за-
долго, то для нас легче, когда случается. Будь здоров.

Письмо LXXIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Я жду от тебя писем с известиями о том, что нового показала тебе
поездка по всей Сицилии, и прежде всего - сведений о Харибде. О том, что
Сцилла - это утес, ничуть не страшный проплывающим мимо, я знаю очень
хорошо; а вот о том, соответствуют ли истине рассказы о Харибде, ты мне,
пожалуйста, напиши подробнее. И если тебе случится наблюдать ее (ведь
дело того стоит), сообщи мне, один ли ветер закручивает там воду ворон-
ками или любая буря одинаково гонит ее; и еще - правда ли, что все подх-
ваченное тамошним водоворотом уносится под водою на много миль и выныри-
вает у Тавроменийского берега. (2) Если ты мне об этом напишешь, тогда я
осмелюсь поручить тебе взойти в мою честь на Этну, которая будто бы раз-
рушается и мало-помалу становится ниже, как утверждают некоторые на том
основании, что прежде, мол, она была видна мореходам из большей дали. Но
это может быть и не потому, что высота горы стала меньше, а потому, что
огонь притих и вздымается не так бурно и широко; по той же причине и дым
она выбрасывает день ото дня все ленивее. Оба явления вероятны - и то,
что ежедневно пожираемая гора уменьшается, и то, что она остается преж-
ней высоты, потому что огонь ест не её1, а, разгоревшись в некой подзем-
ной полости, в ней и питается, гора же дает ему не пищу, но только путь
наружу. (3) В Ликии хорошо известна область, которую местные жители на-
зывают Гефестион: почва там вся в отверстиях, и по ней блуждает безвред-
ное пламя, не причиняя ущерба тому, что на ней родится. Область эта пло-
дородна и богата растительностью, и огонь не палит, а только блестит,
настолько он не горяч и бессилен.
(4) Но с этим исследованьем подождем до тех пор, когда ты напишешь
мне, далеко ли от жерла горы лежит снег, не растапливаемый и летним зно-
ем, а бушующим по соседству огнем - и подавно. Во всех таких хлопотах
тебе нет причины винить меня: ты пошел бы на это и без чужого поручения,
ради собственной страсти, (5) коль скоро ты описываешь Этну в стихах и
касаешься этого священного для всех поэтов места. Овидию взяться за этот
предмет не помешало то обстоятельство, что он был уже исчерпан Вергили-
ем; и оба поэта не отпугнули Корнелия Севера2. Это место оказалось
счастливо для всех, а предшественники, на мой взгляд, не предвосхитили
всего, что можно о нем сказать, а только открыли подступы. (6) Ведь
большая разница, берешься ли ты за предмет исчерпанный или только разра-
ботанный, который становится со дня на день изобильнее, ибо найденное не
мешает новым находкам. К тому же положение у последнего - наилучшее: он
находит готовые слова, которые приобретают новый облик, будучи располо-
жены по-иному, и при этом не присваивает чужого, потому что слова - об-
щее достояние, а оно не становится собственностью за давностью владения,
как утверждают правоведы. (7) Или я тебя не знаю, или у тебя при виде
Этны слюнки потекут. Тебе очень хочется написать что-нибудь величавое,
равное написанному прежде. Надеяться на большее тебе не позволяет твоя
скромность, а она у тебя такова, что ты, мне кажется, стал бы обуздывать
свое дарование, если бы была опасность победить предшественников, столь
тобою чтимых.
(8) Помимо прочих, есть у мудрости и такое достоинство: тебя могут
победить, только пока ты взбираешься вверх; когда достигнута вершина,
все там равное, все стоит на месте, и возрастание невозможно. Разве
солнце прибавляется в величине? Разве луна становится еще полнее, чем
обычно? Моря не растут, вселенная сохраняет тот же порядок и меру. (9)
Что достигло своего законного размера, то не может подняться еще выше.
Сколько будет мудрецов, все они окажутся ровней друг другу; у каждого
найдутся свои особенности: один будет приветливее, другой - деятельнее,
третий - более скор на слова, четвертый - более красноречив; но то, о
чем у нас речь и что делает их жизнь блаженной, у всех одинаково. (10)
Может ли твоя Этна осесть и обрушиться, стачивает ли ее поднебесную вер-
шину, видимую на широком пространстве моря, сила негасимого огня, - это-
го я не знаю, но добродетели не сделают ниже ни пламя, ни обвал. Лишь ее
величие не знает умаления, не может ни прибывать, ни убывать. Оно, как
величье небожителей, установлено раз навсегда. Попробуем же возвыситься
до нее! (11) Много уже сделано, - но нет, признаться по правде, не
так-то много! Быть лучшим среди худших еще не значит быть хорошим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199