Но в то же время я опасаюсь, что он может и
не подходить для своей профессии, и по истечении
6-ти месяцев подпишет смертный приговор, испыты-
вая меньше эмоций, чем банкир, подписывающий
вексель. Наука управления состоит не только в том,
чтобы воспитывать хорошие нравы, искоренять или
ослаблять дурные, но и прежде всего в том, чтобы
эффективно и искусно предотвращать апатию населе-
ния, которая является следствием этих нравов, хоро-
ших или плохих.
Г-н Беккариа ограничивает свое понимание уголов-
ного судопроизводства небольшим числом принци-
пов, наиболее простых и очевидных, которые являют-
ся источником всех его идей. Быстрота наказания, не-
возможность его избежать, закон, общий для
257
д 101
всех - вот что гарантирует всегда и везде безопас-
ность любого общества от злодеяний и уголовных
преступлений. Суровость наказания по крайней мере
бесполезна, если не вредна. Постоянные наблюдения
свидетельствуют о том, что чем суровее наказания,
тем более жестокими становятся преступления. Г-н
Беккариа постулирует принцип, который я уже дол-
гое время вынашивал в своей душе: если общество
считает себя вправе лишать жизни одного из своих
членов, оно по крайней мере не вправе заставить его
страдать от пыток, независимо от совершенного пре-
ступления, или вернее общество вправе лишать жиз-
ни человека в одном-единственном случае, когда
жизнь этого человека представляет опасность для са-
мого существования общества. Во всех остальных
случаях смертная казнь в соответствии с буквой зако-
на, есть не что иное, как завуалированное правовыми
формальностями убийство. Но существует ли другое
право среди людей, кроме права сильнейшего? Следо-
вало бы по крайней мере уяснить себе, что все подо-
бные убийства вредны для общества, так как смерть
одного человека всегда наносит обществу ущерб. К
тому же подобные убийства неэффективны, посколь-
ку не препятствуют совершению преступлений, и чис-
ло злодеяний остается почти все время одним и тем
же. Все это заставляет констатировать в очередной
раз, что нищенская и рабская жизнь, которую труд
мог бы обратить на пользу общества, вызывает у лю-
дей не больше страха, чем идея смерти. Следовало
258
бы также выяснить, не является ли присущая челове-
ческой природе тайная страсть к совершению безрас-
судных поступков с риском для жизни причиной то-
го, что казни представляются менее устрашающим
средством, чем осознание безысходной перспективы
влачить жалкую жизнь, полную тягот и забот. Необ-
ходимо также понять, что наказание должно быть
адекватным преступлению. Ведь отсутствие дифферен-
цированности наказаний по степени строгости стиму-
лирует несчастных, решившихся на преступления, на-
носить обществу максимальный вред, несмотря на
то, что для достижения своих злонамеренных целей
они могли бы вполне ограничиться нанесением го-
раздо меньшего ущерба. Я отдаю себе отчет в том,
что более просвещенное уголовное судопроизводство
не в состоянии избавить человеческое общество от
преступлений. Мне совершенно ясно и то, что несча-
стный, повешенный или колесованный за свершен-
ные злодеяния, сможет, вероятно, без особого труда
доказать нам, что, принимая во внимание все объек-
тивные обстоятельства, природу и взаимосвязь собы-
тий с момента его рождения до казни, ему не остава-
лось ничего лучшего, чем закончить свои дни на ви-
селице, или быть колесованным. Но такая печальная
защитительная речь лишь подтверждает ту истину, к
сожалению, бесспорную, что человеческой мудрости
не дано предупредить неизбежности свершения зла.
Эта речь показала бы также, что искусство избегать
преступлений и уменьшать число преступников зави-
259
сит от великой науки направлять деятельность людей
на благие дела, а также от тех принципов, которыми
руководствуется просвещенное и эффективное управ-
ляющее правительство. Но как бы то ни было, оста-
ется только пожелать, чтобы все законодатели Евро-
пы использовали идеи г-на Беккариа для искорене-
ния варварства, царящего в наших судах. Хотелось
бы также верить, что если бы судьи парижского
парламента и посвятили бы несколько своих заседа-
ний реформе уголовной юстиции королевства в со>
отвегствии с принципами нашего миланского фи-
лософа, то заслужили бы самую большую похвалу
всей нации, а королю показали бы больше рвения и
преданности, чем заботясь о спасении души урсулин-
ской монахини из Сен-Клу и упрекая всех и вся в
том, о чем сами судьи никогда не имели ясного
представления.
Г-н ЛАверди, ныне государственный министр и ге-
неральный контролер, в бытность советником парла-
мента, сочинил труд по уголовному праву, который
небезынтересно сравнить с книгой г-на Беккариа, что-
бы выявить различия между ними. Например, в кни-
ге французского юриста вы найдете длинную главу о
преступлении, о котором миланский философ про-
сто-напросто забыл: речь идет о магии. И это не по-
тому, что он ничем не обязан Франции. Наоборот,
без "Духа законов" книга г-на Беккариа никогда бы
не появилась. И читая ее, вы сможете убедиться, что
семена великого творения упали на благодатную по-
260
чву. Вы не найдете у миланского философа масштаб-
ности и проявлений гениальности г-на Монтескье. Но
вы найдете у него ум просвещенный, глубокий, точ-
ный и проникновенный. Вы убедитесь в исключи-
тельной утонченности его души, столь нежной и
столь чувствительной, столь сильно стремящейся сде-
лать людей счастливыми, что вас невольно охватят те
же сильные чувства, которые вдохновили автора на
написание этой книги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62