Каждый абориген должен приучиться к мысли, что без демократии он не способен ни жить, ни дышать, ни помнить…
Иосиф выразил притворный восторг остроумным изобретением.
— Я практикую и другие существенные методы, — оживился советник. — Поощряю в населенцах разноязычие и диалекты. Тогда они чувствуют не одинаково, а различно. И конфликтуют. Очень удобно. Какие-нибудь азуги идут войной на зуганов, трезоры — на полканов… В первые годы культурной революции, когда мы не владели еще всеми руководящими должностями, мы заставляли оценивать ум в зависимости от должности. Теперь мы управляем талонами. На покупку крупы. На посещение душевой. Чуть что, грозим: «Отнимем!» Ну, они все в дрожи. Каждый хочет, чтобы ему дали талон, а это в наших руках. Отсюда непререкаемый авторитет… Стыда уже ни в ком не осталось, а где нет стыда, не бывает такой опасной ереси, как совесть. Из бессовестных же можно вить любые веревки…
— Чтобы добиться этих целей, нужен план, — Иосиф продолжал играть свою роль.
— Разумеется, — кивнул сельский советник. — Мы и действуем строго по единому плану. Не отступаем от него. Управление массами — хитрая наука… Чем больше хаоса и беспорядка, тем сильнее уповает население на защиту власти, тем предрасположеннее оно к железной диктатуре. Вы же знаете: демократия — это когда есть хороший кнут. Для жирной рыбы нужен острый маринад… Ну, а вообще идеальным было бы, если бы мы могли подключать на ночь мозги каждого аборигена к специальной аналитической сети. Представляете, машина контролирует, выдает ордеры на арест. Да это население через два поколения полностью утратит бесполезный для него разум, произойдет величайшая победа просвещения! Даже свобода плакать — все-таки свобода. А вот когда мы запретим даже это — будем бить и не позволим плакать, — тогда мы получим самый перспективный биологический материал! Тогда ты их насилуй, а они просят прощения, ты их жги, а они требуют огня посильнее, — вот оно, идеальное для нас мироустройство!..
«Неужели негодяи уже убили этот несчастный народ?..»
Иосиф знал, что не отступит, не бросит в беде людей, которые не могли уже отвечать за собственные пороки.
«Посмотрим-посмотрим», — упрямо повторял он, удивляясь, что все так пустынно вокруг.
Но вот он услыхал стук топоров: одна из пальм впереди рухнула, перегородив дорогу.
Иосиф приблизился к срубленной пальме. Там толпились уже худые, загорелые крестьяне. В поломанных стеблях мелькнули зеленые кокосовые орехи.
— Зачем же вы погубили пальму? — удивился Иосиф. — Столько плодов! Столько необходимой пищи! Да и заработки… Час назад я спросил в придорожной лавке, мне сказали, что весь урожай кокосовых орехов пошел на экспорт.
— Возможно, ты прав, — нахмурясь, ответил один из крестьян, по-видимому, старший группы. — Но у нас есть указание расчистить дорогу ради ее расширения в завтрашний день.
— Зачем же расширять дорогу, которой пока никто не пользуется?
— Ею будут пользоваться. Может быть, даже иностранные туристы, — выкрикнул какой-то мальчуган, кожа да кости, но в руке — топор.
Старший группы глянул на него строго, и тот умолк.
— Да, это правда, пока нет ни щебня, ни асфальта. Но все будет. Если приказали рубить пальмы и расширять дорогу, все будет. Не при нас, так при наших внуках… Нельзя даже допустить, чтобы от людей, называющих себя мудрыми, исходили глупые предложения…
Иосиф покачал головой, вздохнул и, поклонившись толпе, пошел дальше. Но грубый голос тотчас окликнул его.
— Эй ты, по какому праву отвлекаешь людей? Да и сам шатаешься в страдное время? Покажи-ка разрешение на передвижение!
Это был, верно, распорядитель работ, потому что при его появлении люди молча разошлись в стороны и, подняв топоры, обступили следующую пальму.
— Я спросил о том, любезный, скоро ли будут строить дорогу, если уничтожают прекрасные деревья?
Распорядитель глядел с подозрением.
— Не нашего ума дело, когда будут строить. Может, это королевская тайна.
Иосиф показал карточку, купленную день назад у полицейского. Полицейский подсел к нему в харчевне, чтобы выяснить личность, и Иосиф попросил какой-либо документ, выложив в потную ладонь три «деруна».
Распорядитель глянул на карточку с печатью Главного министерства полиции и добрых гражданских нравов, и по его лицу растеклась подобострастная улыбка.
Иосиф подмигнул.
— И все же, отчего вы рубите деревья, а не ухаживаете за посевами?
— Мы любим короля и его полномочных представителей.
— Так дорога не нужна ни завтра, ни послезавтра!
— Дорога — это идея, — важно отвечал распорядитель. — Весь мир должен удивляться нашим грандиозным починам… Что же касается земельных наделов, то они у нас не так велики, с ними справляются старики и дети… А воду для полива получают только те, кто срубит за день пять пальм. Такова норма…
Иосиф пожал плечами, махнул рукой и зашагал дальше, боясь, что не сдержится и обругает глупого человека.
Теперь он шел по дороге, уже лишенной защиты деревьев. Нестерпимо палило солнце, ветер бросал в лицо пыль и песок.
Выбившись из сил, Иосиф сошел с дороги, спустился под мост, где среди зарослей камыша бежал крохотный ручеек.
Послышались крики. Неподалеку трое крестьян били палками и пинали ногами молодую женщину. Не помня себя от возмущения, Иосиф подбежал к людям, расшвырял их и закрыл собою жертву.
— Что вы делаете, опомнитесь!
— Эта женщина должна понести наказание, — закричал один из крестьян. — Мы копаем канал, а она отказывается, говоря, что у нее больной ребенок. У нас у всех больные дети.
— Что за канал вы копаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78