— В лес! — скомандовал Лаеннек отрывисто…Ночь кончалась, и свет, сначала тусклый, но усиливавшийся с быстротой, обычной в южных широтах, позволил путникам направлять свой путь. Беглецы инстинктивно обернулись и заметили, что вода разливавшейся реки уже залила шалаш, который они оставили пять минут тому назад.В эту минуту Лаеннек вскрикнул с отчаянием:— Наша пирога, наше единственное спасение!.. Лодка, о которой они забыли в своей поспешности и которую, впрочем, не успели бы унести, неслась по волнам, как древесный ствол, уносимый течением.Храбрый Йомби, видя уныние, вдруг овладевшее теми, кто спас ему жизнь, бросил наземь свою ношу и, закричав, чтобы продолжали бежать, кинулся в ревущие волны реки за лодкой…Пятеро беглецов поспешно достигли рубежа леса, который хотя отстоял только на полтораста метров от реки, находился на таком возвышении, что вода не могла до него достигнуть.Очутившись в безопасности, беглецы жадно устремили глаза на Конго, который в эту минуту походил на разъярившееся море, и заметили вдали человеческую фигуру, боровшуюся с волнами, с черной массой в руках.Это был Йомби и пирога. ГЛАВА IV. Наводнение Происшествие, которое чуть было не стоило жизни нашим путешественникам, нередко в стране Конго и находит свое объяснение в устройстве поверхности и в климатических условиях края.В очертании Конго, по-видимому, произошли важные перемены вследствие последних переворотов в земном шаре, или местной случайности, пример которой нам дают африканские области.Почва Конго своим наклоном от северо-запада к юго-западу и устройством своей поверхности принадлежит к той великой системе, которая составляет так называемый африканский материк и состоит из плоскогорий, постепенно поднимающихся к высшей точке, находящейся в центре, почти под экватором, и где раскидываются большие цепи гор, составляющие как бы ядро Африки. Многие из этих громадных плоскогорий, а именно у озера Куффуа, однообразие которых иногда нарушается небольшими холмами, покрыты тонким сыпучим песком и камешками, как бы набросанными морским прибоем.Присутствие морской воды в этой пустыне в эпоху самых древних переворотов на земном шаре, по-видимому , доказывается многочисленными слоями каменной соли на поверхности земли и залежей морских раковин в окаменелом состоянии, часто встречающихся там так же, как и настоящим составом воды в озере Куффуа.Пояс этих пустынь, почти никогда не орошаемых атмосферными осадками, осужден на вечное бесплодие.В этой бездне, всегда жаждущей, поглощается и теряется множество источников, которые спускаются из дождливых областей и с горных вершин к этому песчаному океану. Редкие оазисы едва показываются тут, как острова для услаждения взора своей зеленью, и изредка, при глубоком исследовании этих негостеприимных берегов, встречаются там лужи соленой воды.С этого громадного плоскогорья, усеянного озерами и называемого ядром Африки, вытекают три большие реки: с северных склонов Нил, с западных Огоуе, а с юго-западных Конго.Эти три большие реки громадной массой своих вод могли проложить путь среди этих песков. Периодические разливы, выкидывая грязные воды из берегов, наложили тинистый ил, заключающий в себе в высшей степени плодородные составные части почвы.Эта противоположность в двух родах почвы — бесплодной и плодородной и вместе с тем столь различных и по своему происхождению — наблюдается в Африке на большом пространстве. Протяжение этих трех рек поразило жителей этих берегов, которые, как все первобытные народы, видят в физических фактах проявление божественного могущества.Старинные предания прибрежных народов верхнего Огоуе и верхнего Конго еще не очень хорошо известны, но предания верхнего Египта показывают нам, что этот феномен внушил первобытным жителям самую замысловатую аллегорию, которую древнее отечество иерофантов освятило как один из фундаментальных религиозных догматов.Нил — это Озирис, оплодотворяющее начало; он, спустившись с высоких областей Эфиопии, создал пахотную землю и питает растительность и одушевленные существа.Пустыня, символ вечного бесплодия, олицетворяется в Тифоне, зловредном существе, постоянно захватывающем и постоянно отталкиваемом Озирисом, которого он не может уничтожить.Границу двух стихий составляет разлив. Оплодотворяемая земля представляется Изидой, сестрой и супругой Озириса, а бесплодная земля пустыни, никогда не участвующая в благодеяниях орошения, олицетворяется Невтисой, сестрой и супругой Тифона. Осужденная на бесплодие в своем супружестве, она могла воспроизводить только посредством прелюбодеяния с Озирисом, то есть излиянием воды реки на пустынную землю.Этот любопытный миф прекрасно устанавливает, — говорит Шерубини, товарищ Шамполлиона Младшего, — различие между почвой первобытной и наносной, возобновляющейся в известные определенные эпохи.Все, что известно о верованиях жителей верхнего Конго, заставляет думать, что те же условия почвы и большой реки привели к тому же мифу. В самом деле, для них Конго не что иное, как великий гений Марамба, вечно в борьбе с Мевуйя, духом зла, обитающим в пустынных плоскогорьях Куффуа.Возвратимся же собственно к той стране, где происходят события этого рассказа. Река Конго, в противоположность ее северному собрату Нилу, течет с бесплодных склонов, скоро встречает самую роскошную растительность и дотекает до океана, окруженного поясом непроходимых лесов. Но так же, как и его собрат с северных склонов, он периодически разливается, превращая в обширные болота окружающие его девственные леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43