ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Во всем этом не было даже никакого странного стечения обстоятельств; факты всегда совмещаются и всегда вытекают один из другого, как и понятия. Сердар и Барбассон рассуждали сообразно логике событий.
После минутного колебания Сердар сделал знак Сами, и последний, поспешив в коридор, повернул камень не без некоторого волнения, охватившего и всех жителей Нухурмура. В ту же минуту Тота-Ведда — это был он — оросился большими прыжками через отверстие и, добежав до Сердара, упал к его ногам. Пантеры его не посмели следовать за ним и остались снаружи. Сами закрыл на всякий случай вход; он не хотел, чтобы кошки эти явились на помощь своему хозяину. Сердар дал знать друзьям едва заметным знаком, как важно, чтобы они предоставили вести разговор ему одному.
— Ну-с, мой милый Ури, вот ты и вернулся, — сказал он туземцу, гладя его ласково по руке, как это он делал накануне. И он нарочно обратился к нему на канарском наречии, на котором Тота, как слышал Нариндра, говорил со своими пантерами.
— Ури! Ури! — повторял Тота с таким прекрасно разыгранным видом невинности, что все невольно любовались совершенством, с каким он исполнял свою роль.
— Злой, — продолжал Сердар, — оставить своих друзей, не предупредив их об этом! Неужели же тебе не понравилась кухня Барнета? А ведь он вчера превзошел самого себя.
— Ури! Ури! Ури! — отвечал факир с полным равнодушием животного.
Сердар подумал, что, разговаривая долго таким образом, они не подвинутся ни на шаг вперед; он чувствовал, как кровь у него кипела в жилах, и сдерживал себя, чтобы не слишком резко перейти к самому делу. С другой стороны, он с нетерпением ждал, когда какое-нибудь судорожное, едва заметное движение на лице хитрого мошенника покажет, что он не ошибался. Слова, слышанные Нариндрой, были, само собою разумеется, самым подавляющим из доказательств, но во всей наружности этого тощего существа было столько естественного, неподдельного, все черты лица его дышали такой наивной радостью, когда он снова увидел своего вчерашнего друга, что Сердар невольно спрашивал себя, не был ли Нариндра игрушкой заблуждения.
Он хотел испробовать еще одну последнюю попытку, прежде чем прибегать к принудительным мерам, к которым он не питал особенного доверия. Принуждение мало действует на факиров, привыкших считать пустяком всякую физическую боль и лишения, и нет примера, чтобы таким путем добились чего-нибудь от этих людей, раз они дали клятву молчать.
Самое лучшее было поразить чем-нибудь, получить хотя бы самое ничтожное указание, а затем подействовать на него с помощью одного из тех предрассудков касты или религии, которые имеют такое сильное влияние на индусов. Сердар остановился на этом решении, с тем чтобы в случае неуспеха лишить свободы ложного Тота-Ведду и поставить его в невозможность вредить. Сделав вид, что он без всякого особенного внимания смотрит на него, чтобы не возбудить его подозрений, но в то же время не теряя из виду его лица, он продолжал по-прежнему дружески говорить с ним.
— Ты хорошо сделал, вернувшись к нам, бедное ты заброшенное создание,
— сказал он. — Ты ни в чем не будешь терпеть недостатка у нас, так же как и пантеры, которых ты так любишь.
Взглянув затем ему в лицо, он быстро, как молнию, бросил ему фразу, услышанную Нариндрой:
— Тише, Нера! Тише, Сита! Надо спешить, мы хороший денек заработали сегодня.
Как ни был он подготовлен к своей роли, удар был слишком силен и непредвиден, чтобы ложный Тота отнесся к нему с обыкновенным своим равнодушием. Глаза его загорелись, брови сдвинулись, и он бросил быстрый взгляд в сторону коридора, по которому пришел, как бы спрашивая себя, есть ли у него какие-нибудь шансы для побега. Но это продолжалось одно лишь мгновение; больше он никаким движением не выдал своих мыслей. Лицо его сохранило детски-наивное выражение, которое так удавалось ему, и он третий раз повторил слово, служившее ему для передачи всех впечатлений: «Ури! Ури!», сопровождая его веселым взрывом хохота, чтобы скрыть охвативший его ужас, потому что в эту минуту он должен был считать себя погибшим.
Как ни мимолетно было впечатление, пробежавшее по лицу факира, оно не ускользнуло от Сердара, который выждал окончания припадка веселости и сказал ложному Тоте тоном, исключавшим всякую попытку к дальнейшим фокусам:
— Прекрасно играешь свою роль, малабар, но комедия продолжалась довольно долго… Встань и, если дорожишь жизнью, отвечай на предлагаемые тебе вопросы.
Это было ясно и внушительно, и факир понял, что ничего не выиграет притворством. Повинуясь данному приказанию, он встал, прислонился к стене и ждал, что ему скажут, с выражением глубокого презрения и полнейшего равнодушия. Это не был больше тот тщедушный идиот-недоносок, которого присутствующие видели перед собой всего каких-нибудь пять минут тому назад, а существо мужественное, все состоящее из нервов и мускулов, несмотря на страшную худобу свою, с энергичными чертами лица.
Человеку этому нужны были большая сила воли и необыкновенное искусство, чтобы исполнить роль с таким совершенством, что все были обмануты и даже одну минуту сомневались в правдивости показаний Нариндры.
— Хорошо, — сказал Сердар, когда тот повиновался его приказанию. — Ты признаешься, следовательно, что понимаешь Канарское наречие; продолжай так поступать, и, надеюсь, мы сговоримся с тобой. Главное, не лги.
— Рам-Шудор отвечает, когда хочет, молчит, когда хочет, но Рам-Шудор никогда не лжет, — отвечал индус с достоинством.
— Кто прислал тебя, чтобы шпионить за нами и выдать нас?
Факир покачал головою и не сказал ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
После минутного колебания Сердар сделал знак Сами, и последний, поспешив в коридор, повернул камень не без некоторого волнения, охватившего и всех жителей Нухурмура. В ту же минуту Тота-Ведда — это был он — оросился большими прыжками через отверстие и, добежав до Сердара, упал к его ногам. Пантеры его не посмели следовать за ним и остались снаружи. Сами закрыл на всякий случай вход; он не хотел, чтобы кошки эти явились на помощь своему хозяину. Сердар дал знать друзьям едва заметным знаком, как важно, чтобы они предоставили вести разговор ему одному.
— Ну-с, мой милый Ури, вот ты и вернулся, — сказал он туземцу, гладя его ласково по руке, как это он делал накануне. И он нарочно обратился к нему на канарском наречии, на котором Тота, как слышал Нариндра, говорил со своими пантерами.
— Ури! Ури! — повторял Тота с таким прекрасно разыгранным видом невинности, что все невольно любовались совершенством, с каким он исполнял свою роль.
— Злой, — продолжал Сердар, — оставить своих друзей, не предупредив их об этом! Неужели же тебе не понравилась кухня Барнета? А ведь он вчера превзошел самого себя.
— Ури! Ури! Ури! — отвечал факир с полным равнодушием животного.
Сердар подумал, что, разговаривая долго таким образом, они не подвинутся ни на шаг вперед; он чувствовал, как кровь у него кипела в жилах, и сдерживал себя, чтобы не слишком резко перейти к самому делу. С другой стороны, он с нетерпением ждал, когда какое-нибудь судорожное, едва заметное движение на лице хитрого мошенника покажет, что он не ошибался. Слова, слышанные Нариндрой, были, само собою разумеется, самым подавляющим из доказательств, но во всей наружности этого тощего существа было столько естественного, неподдельного, все черты лица его дышали такой наивной радостью, когда он снова увидел своего вчерашнего друга, что Сердар невольно спрашивал себя, не был ли Нариндра игрушкой заблуждения.
Он хотел испробовать еще одну последнюю попытку, прежде чем прибегать к принудительным мерам, к которым он не питал особенного доверия. Принуждение мало действует на факиров, привыкших считать пустяком всякую физическую боль и лишения, и нет примера, чтобы таким путем добились чего-нибудь от этих людей, раз они дали клятву молчать.
Самое лучшее было поразить чем-нибудь, получить хотя бы самое ничтожное указание, а затем подействовать на него с помощью одного из тех предрассудков касты или религии, которые имеют такое сильное влияние на индусов. Сердар остановился на этом решении, с тем чтобы в случае неуспеха лишить свободы ложного Тота-Ведду и поставить его в невозможность вредить. Сделав вид, что он без всякого особенного внимания смотрит на него, чтобы не возбудить его подозрений, но в то же время не теряя из виду его лица, он продолжал по-прежнему дружески говорить с ним.
— Ты хорошо сделал, вернувшись к нам, бедное ты заброшенное создание,
— сказал он. — Ты ни в чем не будешь терпеть недостатка у нас, так же как и пантеры, которых ты так любишь.
Взглянув затем ему в лицо, он быстро, как молнию, бросил ему фразу, услышанную Нариндрой:
— Тише, Нера! Тише, Сита! Надо спешить, мы хороший денек заработали сегодня.
Как ни был он подготовлен к своей роли, удар был слишком силен и непредвиден, чтобы ложный Тота отнесся к нему с обыкновенным своим равнодушием. Глаза его загорелись, брови сдвинулись, и он бросил быстрый взгляд в сторону коридора, по которому пришел, как бы спрашивая себя, есть ли у него какие-нибудь шансы для побега. Но это продолжалось одно лишь мгновение; больше он никаким движением не выдал своих мыслей. Лицо его сохранило детски-наивное выражение, которое так удавалось ему, и он третий раз повторил слово, служившее ему для передачи всех впечатлений: «Ури! Ури!», сопровождая его веселым взрывом хохота, чтобы скрыть охвативший его ужас, потому что в эту минуту он должен был считать себя погибшим.
Как ни мимолетно было впечатление, пробежавшее по лицу факира, оно не ускользнуло от Сердара, который выждал окончания припадка веселости и сказал ложному Тоте тоном, исключавшим всякую попытку к дальнейшим фокусам:
— Прекрасно играешь свою роль, малабар, но комедия продолжалась довольно долго… Встань и, если дорожишь жизнью, отвечай на предлагаемые тебе вопросы.
Это было ясно и внушительно, и факир понял, что ничего не выиграет притворством. Повинуясь данному приказанию, он встал, прислонился к стене и ждал, что ему скажут, с выражением глубокого презрения и полнейшего равнодушия. Это не был больше тот тщедушный идиот-недоносок, которого присутствующие видели перед собой всего каких-нибудь пять минут тому назад, а существо мужественное, все состоящее из нервов и мускулов, несмотря на страшную худобу свою, с энергичными чертами лица.
Человеку этому нужны были большая сила воли и необыкновенное искусство, чтобы исполнить роль с таким совершенством, что все были обмануты и даже одну минуту сомневались в правдивости показаний Нариндры.
— Хорошо, — сказал Сердар, когда тот повиновался его приказанию. — Ты признаешься, следовательно, что понимаешь Канарское наречие; продолжай так поступать, и, надеюсь, мы сговоримся с тобой. Главное, не лги.
— Рам-Шудор отвечает, когда хочет, молчит, когда хочет, но Рам-Шудор никогда не лжет, — отвечал индус с достоинством.
— Кто прислал тебя, чтобы шпионить за нами и выдать нас?
Факир покачал головою и не сказал ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218