Он рассказал ей, что уже давно заметил ее, но не осмелился подойти к ней, его намерения были вполне чисты, а его общественное положение вовсе не выше ее. Что такое в сущности клерк нотариуса? Простой канцелярский служитель, зарабатывающий свой хлеб услугами другим людям, никакой разницы в их положении нет… Одно ее слово сделает его на век счастливым или несчастным… Он склонился к ней, молодой, красивый, обольстительный, вливая с адским искусством смертельный яд в ее юное сердечко… А родители в это время продолжали петь и ничего не видели… То, что должно было случиться, случилось! Молодая девушка доверчиво отдалась тем новым чувствам, которые ловкий обольститель сумел зародить в ней, и в тот же вечер они обменялись клятвами вечной любви.
Поль де Марсэ был не так уж виноват, как можно бы думать, он сам потерял голову вблизи этого чудного и чистого ребенка и сам влюбился с такой горячностью, которой еще не знал до сих пор, а сила и искренность его собственного увлечения сделали его только еще более опасным для неопытного и беззащитного сердца. Легко предугадать, каковы были последствия этой первой встречи молодых людей.
Три месяца спустя бедная Шарлотта, не умевшая совершенно защищаться, как и большая часть жертв обольщения, сделалась любовницей Поля де Марсэ, и в один прекрасный день, испугавшись последствий, которые уже были заметны, кончила тем, что уступила настояниям своего возлюбленного и не вернулась более под родительский кров.
Поль де Марсэ, продолжавший выдавать себя за клерка у нотариуса, имея поддержку от своих родных, поместил молодую девушку на маленькой вилле в окрестностях Палезо, будучи уверен, что в этом уединенном месте никто не будет нарушать спокойствия его тайной для всех любви.
Шарлотта произвела на свет одного за другим четверых детей, одного мальчика и трех девочек, и Поль, любовь которого все росла, — обстоятельство чрезвычайно редкое среди мужчин его круга, — продолжал посвящать ей все свободное время и окружал ее своими трогательными заботами и знаками своей любви.
Молодая мать жила среди скромной роскоши, тихо и уединенно. Кухарка, горничная и нянька для детей составляли штат ее прислуги, и она не удивлялась этому довольству, так как Поль Сеген — это было имя, которым назвался де Марсэ — сказал ей, что он зарабатывает у своего нотариуса много денег, и этого было вполне достаточно для Шарлотты, слепо верившей всякому его слову. Молодая женщина была вполне спокойна за будущее, задержка в свадьбе была приписана его старой матери, имевшей совсем другие виды для своего сына по этому поводу, и которую Поль не хотел огорчать, но все это должно устроиться, как нельзя лучше, и Шарлотта была бы вполне счастлива, если бы время от времени ее мысли не переносились в домик в местечке Лила, куда она больше уже не заходила.
Что-то с ними сталось за эти пять лет, с ее отцом, матерью, маленькими братьями? Слезы навертывались тогда на ее глаза, но Поль старался осушить их своими поцелуями. Неужели ее не простят когда-нибудь?
Однажды утром, когда де Марсэ должен был обедать у Д'Альпухары, ею овладело какое-то страшно печальное предчувствие, накануне какие-то подозрительные люди все ходили вокруг дома, и ее охватил непонятный ужас при мысли, что де Марсэ не вернется на следующую ночь (он уходил под предлогом путешествия со своей матерью). Хотя она и привыкла к его частым отлучкам, так как молодой человек не забывал ради нее ни обязанностей по службе, ни общества, ни своих удовольствий, но все-таки очень хотела, чтобы он не уходил в этот вечер.
Поль отвечал только смехом на эту, как он говорил, нервную впечатлительность, но и он весь день был сумрачен и беспокоен. Ему казалось, что какое-то несчастье, которого он не мог предвидеть, готово обрушиться на него, и вечером, когда он пришел к Португальскому посланнику, эти черные мысли еще не совсем покинули его. Однако, веселость собеседников и роскошь обеда с помощью великолепных вин Бургундии и Рейна привели его в конце концов в нормальное настроение духа.
Его расстроенный вид не ускользнул от друга, Эммануила де Кастро. Когда гости проходили в курительную комнату, знатный португалец, дружески взяв молодого человека под руку, увлек его в угол комнаты и сказал с участием:
— Что такое с вами, Поль, было сегодня вечером, когда вы только что приехали? Вы мне показались мрачными и озабоченными!
— Абсолютно нечего, дорогой Эммануил, — отвечал де Марсз, — или, вернее сказать, почти ничего, пустяки, некоторые затруднения, совершенно не важные, в семейных делах, это совсем даже и не заслуживает вашего внимания!..
— Я очень рад, что ошибся, — возразил португалец, бросая на де Марсэ испытующий и пристальный взгляд… — Я думал что-нибудь более серьезное… Знаете, Поль, если вам когда-нибудь понадобится услуга…
— Спасибо за участие, мой дорогой, я об этом буду помнить не затем, чтобы воспользоваться вашим обещанием, а чтобы еще больше любить вас!
— Это мы увидим, — пробормотал про себя португалец, и его черные, мрачные, холодные, как сталь, глаза снова остановились на собеседнике, в них было скорее выражение непримиримой ненависти, чем испытанной дружбы.
В это время голос герцога Д'Альпухара, приглашающего своих гостей, положил конец их разговору. Слуги только что установили стол для игры в баккара, и каждый из гостей приглашался принять в ней участие.
Игра у Португальского посланника велась чрезвычайно крупная, и партии, составлявшиеся у него, были известны всему Парижу.
В одну из таких ночей Дампнар-Конти и турецкий посланник сели вдвоем играть в экартэ, ставка была один миллион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38