Каждый из этих основных жанров имеет свою особую нишу и систему правил. Они известны нам прежде всего по исландской литературе, но также и по немногочисленным текстам шведской литературы, главным образом по руническим надписям.
Прежде чем мы перейдем к этим трем жанрам, нам необходимо упомянуть и малые, вроде бы незначительные явления в древнескандинавской жанровой системе, – поэтические речевые обороты, пословицы, загадки и пр. Начав с таких простейших формул, мы легче сможем понять, как строятся более крупные и сложные жанры. Имеет смысл изучить сперва кирпичики, чтобы затем постичь, как из них складывается поэтика устной культуры. В данной традиции творческий процесс происходит путем сочинения или составления комбинаций из устойчивых формул, по определенным правилам.
Есть и другой повод начать изучение именно с малых и на первый взгляд ничтожных речевых оборотов, которые выступали не только в больших поэтических произведениях, но и в обиходной речи. Ибо таким образом мы сможем представить себе и тот коммуникационный процесса повседневной жизни, благодаря которому изначально передавались произведения устного народного творчества. Формула
Древнескандинавское творчество основывалось на аллитерационных формулах в стиле следующей:

Скот мрет,
Сродник мрет.

Эти строки составляют один стих, включающий в себя четыре ударных слога с короткой цезурой в середине, между строками. По обе стороны цезуры находится ударный слог с аллитерацией, – в данном случае на букву «с». В целом вся формула производит впечатление краткой пословицы, которая успешно могла использоваться в разговоре о смерти и бренности всего земного. Между «скотом» и «сродником» нет сколь-нибудь существенной разницы, – во всяком случае тогда, когда речь заходит о жизни и смерти. Формулы, или речевые обороты, подобного типа сохраняются в языке крестьян с эпохи древности и до наших дней.
Но подобная же формула может сложиться в краткую дидактическую строфу, так называемую «лаусавису». И в лучшем случае результат будет следующим:

Скот мрет,
Сродник мрет,
Однажды и ты умрешь,
Одно знаю,
Что не умрет –
Суд над умершим.

Эта строфа может рассматриваться как краткое стихотворение в размере Эдды «льодахаттр», который часто использовался именно в дидактической поэзии. Строки 1–2 и 4–5 в подобной строфе похожи на «основную формулу», т.е. они содержат по два ударных слога и цезуру, в то время как число безударных слогов может варьироваться. Строки 3 и 6 – иные по характеру: в них – по три ударных слога. Подобная строфа прекрасно подходит для насыщенного эллиптического речевого оборота, который в устной форме придает вес и значительность тому, кто его произносит, – например, хёвдинг, выступающий на тинге перед бондами.
Такая же строфа может стать элементом в эпическо-драматическом жанре. Эти слова могут быть приписаны самому Одину и выступать частью торжественного монолога, как в «Изречениях Высокого», который бог произносит в Валхалле перед другими богами. Именно в такой форме текст сохранился для потомков. Но это вовсе не означает, что он существовал лишь в одном варианте. Как кирпичики составляют разные здания, так и поэтические формулы и строфы могут складываться в различные образы устного творчества.
Значение таких формул и их социальная функция в устной литературной традиции впервые были выявлены в последние годы, прежде всего благодаря изучению эпической песенной традиции в Югославии. Было доказано, что сказитель часто импровизировал текст в самом процессе исполнения, используя при этом запас готовых поэтических формул и составляя из них более крупные тематические блоки, которые, в свою очередь, тоже были более или менее устойчивыми: к примеру, представление героя, описание битвы или морского похода, традиционное раздумье над властью любви, над быстротечностью жизни и т.п. Такие тематические единицы могли затем складываться в более крупные, стереотипные описания событий, также закрепленные традицией: например, борьба героя за освобождение своей возлюбленной от власти злых сил и пр. А многие подобные описания в конечном итоге, посредством стандартных поэтических формул, вплетались в большую эпическую композицию, которая могла исполняться на протяжении нескольких часов.
В древнескандинавской традиции поэтическая композиция импровизировалась лишь в исключительных случаях. Скандинавы, еще больше, чем югославы, использовали и ценили краткую выразительную формулу, насыщенную содержанием, которая могла запечатлеться в памяти слушателей в качестве пословицы. Сочинение таких лаконичных формул требовало длительного обдумывания, и потому почти исключало саму возможность импровизации. Но и в Скандинавии тоже древние скальды умели искусно обращаться с формулами и устойчивыми элементами композиции. Кеннинги
Самой характерной формулой в языке скальдической поэзии являются так называемые кеннинги. Это описательное поэтическое выражение, состоящее по меньшей мере из двух существительных: например, «сын Одина» вместо Тора, «податель золота» вместо короля.
Большинство кеннингов метафоричны, – к примеру, «конь моря» вместо корабля. Некоторые заключают в себе ссылку на определенные мифы: к примеру, «ложе Фафнира» вместо золота (Фафнир – это дракон, который лежал на сокровищах, охраняя их, и поэтому золото могло называться ложем этого чудовища; однако выражение в целом, разумеется, непонятно для тех, кто не знает мифа). Так, чтобы понимать язык скальдов, необходимо знать мифологию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15