Мне все же казалось, что власть Сета простирается не только на львов и пантер в горах пустыни.
Но однажды – я не знаю, сколько раз Река заливала землю с тех пор, как ее коснулась моя нога, во всяком случае, я давно уже перестала быть ребенком: проходя по двору, я чувствовала на себе взгляды пажей, слышала за своей спиной шушуканье и заливалась краской, – так вот, однажды Аменет послала меня зачем-то на кухню.
Выйдя из дверей, я уловила странную музыку, какой никогда раньше не слышала. Я пошла на звук и увидела, что в части двора, обращенной в сторону города, куда днем имел доступ народ, собралась толпа. Может быть, это зеваки, которые порой приходили туда, чтобы поймать взгляд Доброго бога? Но ведь сегодня не праздничный день, когда царица обычно показывалась на балконе.
Никто не признается по доброй воле, что его мучает любопытство. К тому же я знала, что Аменет станет браниться, если я слишком долго задержусь. Но могла же я незаметно сделать небольшой крюк через внешний двор и посмотреть на музыкантов.
Их было трое. Один – старый мужчина, по-видимому, слепой. В руках он держал инструмент, каких я еще не видела. Натянутые на нем струны издавали совсем не тот нежный звук, что арфы в храме Амона. Нет, инструмент звучал резко и возбуждающе. Даже голос певицы странно будоражил душу. Если наше пение выражало благоговение, почитание, самоотречение, то здесь во всем: в звучании струн, в звуке голоса и в страстных жестах – был бурный протест и упоение радостью. Я хотела, не останавливаясь, пройти своей дорогой мимо музыкантов и не смогла. Все пленяло меня: пестрые одежды, незнакомые звуки, бородатый старик и, не в последнюю очередь, третий в группе – молодой мужчина, взмахивавший бубном.
Нет, они не были родом из Земли людей. Здесь мужчины не носили бороды, за исключением царя, который подвязывал бородку лишь во время торжественных церемоний. Никто не надевал таких платьев из шерстяных тканей в яркую полоску, какие были на обоих мужчинах. Не пришли ли они из земли песка, из презренной Страны Речену или, может быть?.. Нет, они не могли быть из Страны бога!
Женщина пела на чужом языке, и я ее не понимала. Но тут молодой мужчина отложил бубен и, подождав, пока утихнут рукоплескания, раздавшиеся после окончания музыки, начал говорить. Он говорил на языке людей, только его слова звучали чуть-чуть резковато.
– Мы пришли из страны, где растет ладан. Но собирать его нелегко. Потому что деревья, дающие ладан, охраняются маленькими крылатыми змеями, а их яд убивает людей. Поэтому сначала мы собираем смолу дерева стиракс и поджигаем ее под деревьями – только дымом стиракса можно прогнать этих змей.
– Скажи, чужеземец, – раздался голос из толпы слушавших, – что это за змеи, у которых есть крылья, и почему они не могут тогда долетать сюда, ведь у нас они неизвестны?
Рассказчик – возможно, это был один из тех фокусников, которые развлекают толпу на базарах и во время праздников всевозможными приключениями и сказками, – вероятно, почувствовал сомнение в вопросе своего собеседника, но не дал сбить себя с толку.
– Таких змей, – ответил он, – нет нигде, кроме наших земель. А почему? Потому что они почти не размножаются. Потому что, когда самцы спариваются с самками, самки вцепляются зубами им в шею и не выпускают, пока не прокусят ее насквозь. Однако детеныши мстят за своего отца еще во чреве матери, разрывая мать изнутри, чтобы появиться на свет.
– Вот и снова видно, как мудро устроил мир владыка небес, – вмешался в разговор жрец, – потому что, в то время как зайцы и гуси и остальная живность, которая служит людям, обильно размножаются, злые ядовитые змеи должны сами себя уничтожать и не могут стать чересчур опасными.
Фокусник тотчас же ухватился за эту мысль.
– Но такое свойство, – сказал он, – есть и у других зверей. Львица тоже за всю свою жизнь приносит одного-единственного детеныша, потому что он, появляясь на свет, прогрызает ей матку.
Что заставляло меня не сводить глаз с фокусника? Его россказни? Но они звучали очень неправдоподобно. Я никогда не слышала, чтобы на ладановых деревьях водились змеи, а ведь я выросла в тени этих деревьев.
– Овцы выглядят у нас тоже совсем не так, как здесь. Хвосты у них длиной в три локтя. Если бы позволить им болтаться до земли, овцы натирали бы их до крови. Поэтому пастухи – а они все знают толк в работе по дереву мастерят маленькие тележки и привязывают их овцам под хвосты.
Я уже хотела засмеяться вместе с другими, но тут поймала взгляд мужчины. Мой брат?! У кого, кроме него, были такие глаза и такой голос? Это он? Неужели только борода, которую он отпустил, сделала его лицо столь чужим и неузнаваемым?
Первой моей мыслью было: Мама! Кто позовет мать? Вторая мысль: Аменет… кухня…
Я сорвалась с места и со всех ног помчалась выполнять поручение Аменет. Но когда дорогу мне преградил один из многочисленных пажей-бездельников, которые от нечего делать охотно гоняются за служанками, я крикнула ему:
– Беги в южное предместье! К горшечнику Каару! Скажи, чтобы он пришел вместе с матерью!
А потом я пошла к Аменет и попросилась послушать музыкантов. Но тут Нефру-ра тоже захотела пойти со мной, а так как царской дочери не подобает смешиваться с народом, то мне поручили привести всех троих во дворец.
Но сначала нужно было сделать то да то. Когда же, наконец, я снова вышла во двор, опасаясь, что чужеземцы уже ушли, вокруг них стояло еще больше народа. Фокусник продолжал рассказывать:
– …а птицы устраивают гнезда на высоких скалах, куда не может добраться ни один человек. А птенцов они кормят пряной корой, которую мы называем корица и которая растет никто не знает в какой земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51