— На обезьяну она не похожа.
— Но работать не хочет. Ничего нельзя заставить сделать, ну просто ничего.
Губернатор встал (он, кстати, сидел за трапезой, не снимая своего плаща, что выглядело странно в такую жару) и направился прямо к девочке, о которой только что шел разговор. Она продолжала одиноко стоять посреди лужайки. Она ни одним движением не показала, что на нее производит хоть какое-то впечатление приближение высокого мужчины с бледным лицом в богатом черном камзоле и черном ветхом плаще.
Хозяин встал и автоматически последовал за гостем в некотором отдалении с полным бокалом в руках.
Дети, гладившие пони и досаждавшие старому Томасу глупыми вопросами, тоже заметили, что происходит. Маленькой толпой, тихо шушукаясь, они со своей стороны приблизились к месту общего интереса.
Несколько секунд полковник Фаренгейт внимательно всматривался в лицо девочки. Досада из-за бездарного и ненужного визита к этому лукавому обжоре перестала его терзать. Он тихо спросил:
— Как тебя зовут?
— Елена.
Надо ли говорить, что и мистер Биверсток, и дети, и старый Томас остолбенели, окаменели, потеряли дар речи. Трудно сказать, сколько могло бы продолжаться это оцепенение, если бы его превосходительство губернатор не повернулся к хозяину и не спросил:
— Сколько вы за нее заплатили?
Плантатор поднял брови, выпятил губы, отвел в сторону руку, но сказать так ничего и не успел. Лавиния, стоявшая несколько в стороне, громко и безапелляционно заявила:
— Двадцать пять фунтов.
Глава 2
ЛУЧШАЯ ПОДРУГА
Осторожно ступая по каменистому дну, лошади перебрались через неглубокий ручей и стали шагом подниматься по пологому склону, местами поросшему кустарником.
Мисс Элен ехала немного впереди, изящно откинувшись в дамском седле. На ней были белая амазонка и белая же широкополая шляпа. У самой вершины холма она остановилась, образовав на мгновение вместе со своей лошадью романтическую и величественную конную статую.
Энтони невольно залюбовался ею и несколько секунд не решался приблизиться, чтобы не нарушить это внезапное одиночество.
С того места, где остановилась мисс Элен, открывался впечатляющий вид: и Порт-Ройял с белыми домами, зелеными крышами, и гавань с игрушечными корабликами, и проплешины гигантских мелей слева от форта, и мреющие в сиреневой дымке водные дали. Элен глубоко вздохнула и, не оборачиваясь к брату, спросила:
— Так ты не ответил мне, Энтони, ты пойдешь сегодня на эту вечеринку?
— Ты говоришь так, как будто тебе этого не хочется.
— Дело совсем не в этом… — Элен слегка прикусила верхнюю губу, что свидетельствовало о сильном раздражении. — Я просто хочу знать точно — да или нет. Я хочу успеть как следует причесаться.
Энтони пожал плечами.
— Лавиния — твоя лучшая подруга, а ты готовишься к походу к ней в гости, как к сражению.
— Не говори глупостей, Энтони. Лавиния действительно моя ближайшая подруга, и поэтому мне не хотелось бы своим затрапезным видом испортить ей праздник. Ты же знаешь, какое для нее значение имеют подобные вещи.
— Будь по-твоему. У вас, женщин, всегда какие-то сложности на пустом месте.
Элен опять прикусила губу.
— Тем не менее ты мне так и не ответил.
— Да, поеду. Хотя.. — Энтони зевнул. — Не сказал бы, что горю желанием.
— Тогда я тебя не понимаю. Ведь все так просто: если не хочешь — откажись.
— Ну ты же знаешь, — тихим внушающим голосом заговорил брат, — что это уже далеко не первое приглашение и отказываться долее просто невежливо.
— А-а, значит, дело только в этом? — иронически усмехнулась сестра. — Знак вежливости. Сын губернатора, перебарывая отвращение, пытается удержаться в рамках приличий.
Юноша закатил глаза и выразительно помотал головой.
— Послушай, Элен, я что-то не пойму, ты мне уже четверть часа треплешь нервы, и все из-за такого пустяка, как прическа. Это, наконец, смешно.
— Ах, тебе уже смешно?!
Энтони всегда пугался, когда сестра начинала говорить таким тоном.
— Ну, хорошо, хорошо. Если ты не хочешь, чтобы я ехал к Лавинии, я не поеду. Не понимаю, почему этого не следует делать, но подчиняюсь твоему капризу.
— Не смей так со мною разговаривать!
И без того наследственно бледное, как и у отца, вытянутое лицо юноши побелело совершенно. Он нервно поежился в седле, и его жеребец заволновался под ним.
— Ну и характер у вас, мисс, должен вам заметить.
— А я никого силой возле себя не держу.
Чем сильнее трясло Энтони от справедливого гнева, тем спокойнее он старался говорить.
— Считаю своим долгом вас известить, мисс, что собираюсь сегодняшний вечер провести в обществе небезызвестной вам красавицы Лавинии Биверсток. Так что не сочтите за труд известить сэра Фаренгейта, что ждать меня к обеду не следует.
Закончив эту речь, юноша стал выбирать поводья, намереваясь развернуться и гордо и решительно покинуть холм, где состоялась эта бессмысленная, но серьезная, как ему показалось, ссора. Но сестра его опередила. Энтони еще не успел развернуться, а ее вороная кобылица уже рванула куда-то вправо, через мгновение белая амазонка мелькала в полусотне ярдов между валунами и колючими кустами мексиканского остролиста.
— Понесла! — крикнул кто-то из слуг.
— Элен… — прошептал брат и, не раздумывая, ринулся следом. Слуги кое-как поспешили следом.
Погоня за ошалевшей лошадью по склонам густо заросших и изъеденных кротовыми норами холмов была делом рискованным. Первой же встречной веткой у Энтони сорвало шляпу. Копыта его жеребца то грохотали по каменистым валунам, то вязли в мягком после недавнего дождя красноземе. Белая амазонка мелькала впереди все реже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15