Так было и на этот раз.
Полковник доложил:
— Позвонили из Нюды. Там появился какой-то журналист из Москвы. Донес Назарян. Журналист сказал ему, что его сыну дадут не год условно, а пять лет строгого режима.
Кольцов насторожился:
— Какой журналист?
— Не назвался. В контору не заходил.
— Как он попал в Нюду? Я же приказал: без разрешения никого в вертолеты не брать!
— Бортов не было. Скорее всего, по зимнику.
— Внешность?
— На вид лет около сорока, высокий, белобрысый. В себе уверен, участкового послал на ...
— Это Лозовский! Вы знаете, полковник, что делать.
— А если не он?
— Летите в Нюду. Возьмите Леонида, он знает его в лицо.
Если не он: кто, на кого работает. Если он...
— Понял.
Около полудня следующего дня Полковник сообщил:
— Он. Сейчас в камере в опорном пункте милиции. Задержан участковым за появление в поселке без разрешения.
— Действуйте.
— Слушаюсь.
Весь день Кольцов не мог сосредоточиться на работе — ждал звонка из Нюды. Несколько раз сам порывался позвонить, но клал трубку. Можно было нарваться — Полковник мог и обматерить.
Раз не звонит — значит, не о чем доложить.
Звонок раздался поздно вечером. Полковник доложил:
— У нас ЧП.
Это было немыслимо: Лозовский сбежал. Сбежал из Нюды, от которой сто километров до райцентра по бездорожью и сто восемьдесят до Нижневартовска. Угнал вездеход. Едет по зимнику в Нижневартовск.
Кольцов приказал:
— Пошлите своих людей на посты ГИБДД на въезде в город!
— Уже послал.
— И в аэропорт. Он может объехать посты.
— Послал. Утром буду там сам.
— Он не должен вернуться в Москву, вы меня поняли?
— Не повторяйтесь, — буркнул Полковник и ушел со связи.
Что Лозовский узнал в Нюде? С кем, кроме Назаряна, он успел поговорить? Кольцов не знал, какую угрозу несет возвращение Лозовского в Москву. Но чуял нутром: опасно, очень опасно. Лозовский неуправляем. Это Кольцов уже давно понял.
Он непредсказуем. Это понял только теперь. Он не должен вернуться в Москву. И это как раз тот случай, когда необходимо идти даже на самые крайние меры.
Кольцов позвонил капитану Сахно и приказал взять под наблюдение Шереметьево, редакцию и квартиру Лозовского.
Если будет возможность — перехватить. Любым способом.
В Нижневартовске Лозовский не появился. Среди пассажиров, прилетевших в Москву, Лозовского не было. В редакции его не было. На звонки домой жена отвечала, что он работает над срочной статьей на даче.
Ситуация становилась все более угрожающий.
Вошел дежурный референт:
— Геннадий Сергеевич, звонят с вахты. Какой-то человек хочет вас видеть. Говорит, что вы будете ему очень рады.
— Кто?
— Журналист Лозовский.
IV
Референт вышел встретить Лозовского на вахту, в фойе особняка принял «аляску» и шапку и по знакомой уже Лозовскому мраморной лестнице с красным ковром проводил его в кабинет президента ОАО «Союз». Кольцов встретил его стоя у стола и опираясь на него костяшками пальцев.
— Вы ранены? — спросил он, увидев грязную марлевую повязку на голове гостя.
— И довольно глубоко.
— Вам нужно в больницу, сделать перевязку и зашить рану.
— Ни в коем случае, — возразил Лозовский. — Мне нужно довезти эту рану до Москвы. Это не рана, это вещественное доказательство.
— Вещественное доказательство чего?
— Того, что у вас крупные неприятности, господин Кольцов.
Настолько крупные, что я даже не уверен, можно ли назвать их неприятностями.
— Объясните.
— Охотно. Особенно если вы предложите мне сесть. По правде сказать, у меня был не очень легкий день, я чувствую себя несколько утомленным.
— Разумеется. Садитесь, пожалуйста, господин Лозовский.
— Спасибо. Так вот, о неприятностях, — продолжал Лозовский, с удовольствием погружаясь в глубокое кресло и вытягивая ноги. — Как вы наверняка знаете, каждое оружие оставляет в ране свои, только ему присущие следы. Не является исключением и такое экзотическое по нынешним временам оружие, как кастет. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Нет.
— Сейчас поймете. В Москве судмедэксперты обследуют мою рану. И сравнят ее с раной на голове одного молодого московского журналиста. Со смертельной раной. И без особого труда обнаружат идентичность оружия. Это оружие — кастет вашего телохранителя Ленчика.
— Про какого журналиста вы говорите?
— Про Стаса Шинкарева, через которого вы слили информацию о «Нюда-нефти» генералу Морозову.
— Шинкарев убит?
— Только не говорите, что вы ничего об этом не знали.
Не ответив, Кольцов обошел стол и опустился в свое кресло.
Его малоподвижное серое лицо словно бы окаменело.
— У меня такое ощущение, что вы действительно ничего об этом не знали, — заметил Лозовский.
— Не знал. Я приказал заплатить ему тридцать тысяч долларов. Он согласился и обещал молчать.
— Об этом вам доложил капитан Сахно?
— Да.
— Какой интересный поворот темы! Так-так-так. Нужно будет посоветовать подполковнику Саше Муравьеву, это оперативник из убойного отдела МУРа, — объяснил Лозовский, — провести обыск на квартире Шинкарева. Впрочем, его уже наверняка провели. И у меня почему-то такое чувство, что тридцати тысяч долларов там не нашли. А вы как думаете? Готов спорить на бутылку, что не нашли. У меня в связи с этим только один вопрос: эти тридцать штук вернулись к вам или их по-братски разделили между собой капитан Сахно и ваш Ленчик?
— Вы за кого меня принимаете?
— Это я и пытаюсь понять. За кого мне вас принимать. Так вот, информация о том, что телохранитель нефтебарона Кольцова убил московского журналиста произведет определенное впечатление в определенных кругах. И ваш Ленчик сдаст вас без секундного колебания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119