Их объединяет
только одно - ненависть к войне.
Рисует Болотников.
В кадре картина Тьеполо "Триумф императора". Император в центре: на
двух слонах, вознесенный над толпой, на фоне багрового неба. Он на вер-
шине и нет ему дела до тех, кто в смертельной схватке, ценой своей жиз-
ни, добыл ему славу.
Рисует Болотников.
Картина Давида "Бонапарт на Сен-Бернарском перевале". Еще один импе-
ратор. Простер вперед руку, бросая на гибель своих солдат, угрюмый,
властный Бонапарт, вздыбился конь под седоком и косится, пятясь в про-
пасть.
Рисует Болотников.
Картина Матейко"Битва под Грюнвальдом". На громадном полотне в сорок
квадратных метров идет жестокая, кровавая сеча. Обезумели люди и кони,
топчут павших, копья, стрелы, секиры, мечи пронзают, рубят, крошат,
рвут... Смерть гуляет по полю - сегодня ее праздник.
Рисует Болотников.
Картина Пикассо "Герника". Разъяты, разбиты, изуродованы тела людей и
животных. Обломан меч возмездия в руках павшего. Задохнулись в крике
раздавленные рухнувшими зданиями.
Рисует Болотников.
Картина Брейгеля "Безумная Грета". Спустилась в ад человеческих па-
костей сумасшедшая девушка, хочет спасти этот безумный мир, но слепы ее
глаза и не видит она дороги. Рисует Болотников.
Картина Пластова "Немец пролетел". Тосклив осенний пейзаж средней по-
лосы России. Серое небо. В небольшом подлеске, в тонких стволах берез и
осинок забились, попрятались черные и серые пятна овец. Задрала в тоск-
ливом вое свою морду собачонка. Хозяин ее, деревенский подпасок, ткнулся
в родную землю пробитой головой. Тает вдали черная тень самолета-убийцы.
Фашист пролетел.
Рисует Болотников.
Картина Верещагина "Апофеоз войны". Страшна пирамида из черепов - па-
мятник всем войнам. И слетается на пир жирное воронье. Вот кому раз-
долье, если поднялся род на род человеческий. Или это не воронье, а те,
кто затеял кровавую мясорубку?
Болотников кладет уголь. Пальцы его в угле и мочка уха совсем черная.
Смотрит на мольберт. Оборачивается к офицеру.
Тому ясно, кто рисовал плакаты.
Офицер кивает солдатам: взять!
И снова черно-белые кадры. Дорога ведет в серый каменный карьер. Гру-
зовик, пяля, спускается на дно карьера. Останавливается. постепенно осе-
дает пыль.
Солдаты выводят из фургона Болотникова и ослепшего от ранения. Болот-
никову завязывают глаза, слепому - нет смысла. Их ставят рядом, отходят
от них. Слепой ощупывает Болотникова, шарит осторожными пальцами по его
лицу, прощаясь.
Руки слепого касаются повязки на глазах Болотникова. И снова на экран
приходит цвет. И звук. Наливается красным повязка на лице Болотникова и
сквозь нее проступают, как бы всплывают, широко открытые глаза художни-
ка. Под "Аве, Мария" Шуберта, мягко сменяясь, проходят полотна, воспева-
ющие жизнь: Ренуара и Гогена, Серова и Левитана, Пикассо и Модильяни...
Если встать рядом с грузовиком, то будет видно борт, кабину, переднее
колесо, часть капота и зеркальце заднего вида. В нем видно шофера грузо-
вика, сидящего в кабине. Он отвернулся. Смотрит в сторону.
Клацнули затворы. Окрик команды.
Шофер поворачивает голову. Напряженно смотрит в зеркальце, прямо нам
в глаза.
Залп.
Борт, кабина, переднее колесо, часть капота и во все зеркальце безум-
ный глаз...
Скульптура Вучетича "Перекуем меча и орала". Сначала в одном, потом в
другом ракурсе. Смена ракурсов дает ощущение взмаха и удара.
Взмах и удар.
Взмах и удар.
Взмах и удар.
Перековать все мечи...

Глава тридцать седьмая


--===Северный ветер с юга===--


Глава тридцать седьмая
Я нагулялся, напился кислорода, успокоился в тишине леса и лукаво приоткрыло
желание свои глаза - как у сиамской кошки: днем голубые, а ночью красные.
Одно из радостных чувств, из самых радостных - выздоровление. Бездум-
но тратится жизнь до озноба болезни и, только выздоравливая, согрева-
ешься полнокровным ощущением бытия. Писать книги, рисовать, творить надо
обязательно выздоравливая!
Солнечным зимним утром - вот когда это началось.
- Как вас зовут?
- Наташа.
- Может быть, погуляем вместе? Не возражаете?
- Нет.
Мы спустились с крыльца главного корпуса бывшей господской усадьбы и,
словно герои романов Тургенева, пошли по алее старых лип на лесную доро-
гу.
- А почему вы такой мрачный?
- Извините, Наташа, но к вам это не относится ни в коей мере. По-
верьте, таково свойство моего лица. Когда я о чем-то думаю, причем сос-
редоточенно, то непроизвольно расслабляются, опускаются уголки глаз, губ
- создается впечатление мрачной насупленности. На самом же деле я в этот
момент думаю совсем необязательно о печальном, хотя печального хватает с
избытком на этом свете.
- Совершенно нет ничего печального в зимнем лесу, когда светит солн-
це. Так что извольте соответствовать. Ну, вот и улыбнулись. А то в сто-
ловой я часто замечала, что вы задумчивый.
- Вы обратили на меня внимание? - удивился и неожиданно для самого
себя обрадовался я.
- Еще в тот день, когда приехали. Девятнадцатого февраля. А вы ничего
и никого вокруг не замечаете, потому что думаете о чем-то? Вот сейчас о
чем?
- О том, что мы похожи на героев Тургенева. Полное ощущение, что вы -
тургеневская девушка, может быть, Ася. У вас, действительно есть что-то
от пушкинской Татьяны...
- ...и от Наташи Ростовой, -рассмеялась Наташа. - Ну, хорошо, предпо-
ложим, что мы - тургеневские герои и сошли в тенистый сад...
- Вот видите, сказали "тенистый сад", а вокруг снег, зима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55