Затем госпожа при помощи других невольниц стала ее бить, толкать, царапать, пока, наконец, не сбросила Анаис в водоем. Видя это безобразие Ахмад Башир понял, что стычки не избежать. Он спустился вниз как был, без чалмы, босиком и в расстегнутых шароварах. Невольницы при виде хозяина потупили глаза. Он рявкнул: "Вон отсюда", и они исчезли.
– Что здесь происходит? - тихо, стараясь держать себя в руках, спросил Ахмад Башир.
– Салям алейкум, - с насмешливым почтением произнесла госпожа. - Я, ваша рабыня, надеюсь, что вы хорошо провели время. Не слишком ли скоро я проснулась?
– Замолчи, женщина, - яростно сказал начальник полиции, понимая, что крики доносятся до здания полиции и инспектора, бросив работу, с любопытством прислушиваются к скандалу.
Лицо супруги побагровело, она оставила насмешки и стала кричать, как бешенная:
– Машаллах! Машаллах! Да как же? Кто я теперь для вас? Даже с собакой больше считаются. Ты смеешь предпочитать мне нечистую служанку. Что я тебе сделала, кроме того, что вышла за тебя замуж и вывела тебя в люди, когда ты был мухтасибом и у тебя за душой ничего не было. Как же теперь ты человек, тебе все кланяются. Да я...
Госпожа не договорила, получив раскрытой ладонью в лоб, она, как птица взмахнула руками и очутилась в водоеме рядом с Анаис. Это на нее подействовало. Она замолчала, изумленно глядя на мужа, посмевшего ударить ее. Но это было еще не все, тыча указательным пальцем, сахиб аш-шурта объявил:
– Женщина, я даю тебе развод. Талак! Талак! Талак! Собирай вещи и убирайся из моего дома.
– Ну, смотри, - потрясая ладонью перед собой, сказала супруга, - ты все потеряешь. Дай только мне доехать до Кайруана. Улицы будешь подметать, никто тебя на работу не возьмет.
Анаис стояла сзади нее, изо всех сил удерживаясь от смеха. Сахиб аш-шурта повернулся и зашагал к себе в кабинет. Пути назад не было. Он вызвал Бахтияра и приказал послать за Абу-л-Хасаном. Сахиб аш-шурта принял решение.
* * *
Каддах и Ибрахим стояли друг против друга в небольшой комнате, отведенной под покои врача. Ибрахим медлил с уходом, хотя Каддах выражал нетерпение. Даи все казалось, что он забыл спросить что-то важное.
– Вчера полиция устроила облаву, - сказал он, - едва удалось бежать.
– Будь осторожен.
– А на собрание каким-то образом попал богослов. Затеял со мной спор.
Каддах презрительно усмехнулся.
– Догадываюсь, что он утверждал. То, что исмаилиты хотят опрокинуть устои шариата и сделать общими жен, уничтожить ислам и возродить учение Зардушта.
– Нет, учитель, он обвинил имама Джафара в том, что Джафар отказался возглавить восстание против Омейядов, когда Абу-Муслим предложил ему это.
Вот как, - насторожился Каддах, - что еще говорил богослов?
– Он обвинил имама Джафара в предательстве Абу-л-Хаттаба.
– Странно, - задумчиво сказал Каддах, - похоже, неспроста он там появился. Не нравиться мне все это. Прекрати пока пропаганду.
– Хорошо, наверное, мне нужно уходить, учитель?
– Иди с Богом.
– Какие будут указания?
– Пошли доверенного человека в Кабилию, пусть найдет Абу Абдаллаха и скажет, что я жду его здесь.
– Будет сделано, учитель.
– Иди и будь осторожен.
Ибрахим поклонился и вышел из комнаты.
* * *
Оставшуюся часть дня Имран слонялся по городу. Когда солнце побагровело и опустилось к западу, он пошел к северным воротам. Там царило оживление, люди толпились у выхода, где полицейские проверяли каждого, кто пересекал ворота. Имран увидел начальника полиции, сидевшего на лошади и возвышавшегося над толпой. По тому, как изменилось выражение его лица, Имран понял, что он замечен.
– Не подавай виду, - сказал кто-то рядом. Имран скосил глаза и узнал Ибрахима.
– Незаметно следуй за мной, - приказал даи, - что-то мне все это не нравится.
Имран повернулся и вслед за Ибрахимом стал выбираться из толпы. Сахиб аш-шурта, наблюдавший за этой немой сценой, сделал знак рукой Бахтияру, который достал свисток и выдал несколько коротких трелей. Тотчас из ближайшего переулка появился отряд полиции, который рассыпался по площади в разрозненное кольцо. По следующему свистку цепь полицейских стала сужаться, сжимая круг.
– Закрыть ворота, - скомандовал начальник полиции.
Стоявший у стремени мухтасиб бросился выполнять приказание. Цепь полицейских сомкнулась, оставив лишь небольшой выход из круга. Увидев это, Ибрахим схватил Имрана за руку и сказал:
– Слушай внимательно! Если меня схватят, пойдешь в Кабилию, к племени Котама. Найдешь Абу Абдаллаха и скажешь, что тот, кто его послал находиться в Сиджильмасе. Ждет, когда за ним придут. Запомнил?
Имран кивнул.
– А теперь иди вперед, - Ибрахим подтолкнул неофита в спину.
Имран перестал сопротивляться течению толпы и вскоре оказался у выхода из оцепления, где два инспектора внимательно осматривали проходящих людей. Только один из них стал расспрашивать Имрана, как полицейский, стоящий рядом, вскричал:
– Это убийца. Я его знаю, он бежал из тюрьмы!
Имран толкнул инспектора и бросился бежать. Но его догнали, повалили на землю и принялись избивать ногами. Сразу наступила тишина. Кто со страхом, кто с любопытством, люди смотрели, как корчится на земле человек, пытаясь увернуться от ударов. Затем избитого Имрана связали и, подталкивая тупыми концами копий, погнали в участок.
Наблюдавший за происходящим Ахмад Башир подъехал ближе и приказал, указывая на Ибрахима.
Этот человек был с ним. Арестуйте сообщника.
* * *
– Сахиб аш-шурта и катиб дивана тайной службы халифа ал-Муктафи, громогласно доложил хаджиб и впустил названных лиц в аудиенц-зал.
После формул благопожелания, установленных этикетом, Абу-л-Хасан достал из рукава конверт из черного дибаджа, завязанный шелковым черным шнуром, с печатью и протянул его со словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23