Надо их и оправдывать.
Вчера ездил помогать строить баню Молодцову.
Он прочитал мою повесть "Феномен Крикушина". Понравилось письмо, но не содержание. Сказал, что водить дружбу с моими героями ему не хотелось бы. Герой д.б. героем. Чтобы с ним хотелось сесть и выпить. Как, например, герои В. Пикуля. Извинился. Предполагает, что такое восприятие возможно из-за личного знакомства с некоторыми прототипами и своего плохого самочувствия. У него опять что-то с горлом - першит, он кашляет. Собирается сдать объект в конце сентября и ложиться на обследование.
Когда он об этом говорил, в глазах стояла такая тоска, что потом весь вечер у меня было плохое настроение. И глаза его в тот момент были похожи на глаза его матери. Возможно, он боится худшего. С горлом мучается около года. Надежда бодра, ничего плохого про болезнь мужа не говорит.
Сын Димка в Усть-Куте, на практике, которая затянулась, потому что грузчики там в дефиците, а навигация заканчивается. "Давно ли он у нас с тобой в электричке обклался? - пошутил Молодцов. - А сейчас уже студент-грузчик. Девочки, джинсы. Время летит..."
Да, летит.
28сентября 1983г. С утра в Зеленогорске.
Колол дрова, топил баню, копал картошку. Немного писал. Точнее, записывал отдельные фразы и сюжетные ходы, которые приходили в голову. Бросал топор и спешил в дом, к бумаге. Или втыкал вилы, споласкивал руки в бочке с водой и хватал ручку. Что-нибудь делаешь руками, но в голове живет сюжет, язык перекатывает фразу, шлифует ее, пока она не станет ритмичной и содержательной. Люблю такое состояние. Но плохо с образностью. Очень плохо. И не знаю - как учиться.
Поздно вечером приехали Джексон и Мих.
Парились в бане. Ужинали. Они выпили две бутылки водки, я - две бутылки лимонада. Разговаривали, спорили. Я в три ночи залег в постель и изредка подавал оттуда голос. Был трезв, но балдел вместе с ними. Не спали всю ночь. В 7 часов поехали за грибами. Раньше - темно.
Спорили: нужен ли партком на предприятии в мирное время? Хорошую ли диссертацию написал Коля Филиппов по управлению складскими запасами на предприятиях речного флота? Что значит - любить? И о прочей сопутствующей ерунде.
Джексон неоднократно называл Миха демагогом. Я поддакивал из теплой постели.
Грибов нашли мало. Хороших мало, а вообще, по целой корзине. Видели зайца.
На обратном пути сошли на "утюжке" и добрали грибов там. Водил Миха и Джексона смотреть скелет на старом финском кладбище. Показывал с гордостью, словно скелет - моя собственность. Скелет без головы. Кто-то сложил кости возле разрытой могилы, и они лежат там с лета. Остатки сгнившего гроба рядом.
Ребята уехали, и я занялся грибами. Сварил солянку, не пожалел укропа и чесноку. Поел, подремал.
Копал котлован под парник на месте бывшей финской помойки. (Мы живем на месте сгоревшей финской усадьбы.) Нашел много гильз, ухват, вентиляционную решетку. И множество симпатичных бутылочек и пузыречков. Зеленых, коричнево-табачных, прозрачных. Замочил их в баке с водой - пусть отмокают.
12 октября 1983г.
3-го октября случайно встретились с Ефимом Ильиным около дверей "Лениздата" и... пошло-поехало. Только 6-го октября Ольга выловила меня в Зеленогорске. Не пил полтора месяца и дорвался.
Сначала пили в баре Дома писателей, потом в кофейной на Суворовском, потом в электричке, везущей нас в Зеленогорск, а потом и в самом Зеленогорске. Такой вот штопор. К счастью, успел позвонить домой и предупредил Ольгу, что еду с Ильиным в Зеленогорск, писать пьесу. Соврал, что нам уже готовы выплатить аванс в одном театре, но требуют пятидесятипроцентной готовности.
Говорили о нашей пьесе, ругались из-за сюжета, хулили Чехова, Достоевского, Толстого, Костю Мелихана, хвалили Зощенко и Ивлина Во, Курта Воннегута, О'Генри и друг друга. А потом оказались в кафе "Родничок" на Приморском шоссе возле залива, Ефим привел к нашему столу какую-то Любку-уборщицу, и разговоры о литературе иссякли. Страшная, как смертный грех. Ильин всерьез затеялся притащить ее к нам на дачу. И притащил. Слава Богу, что она не смогла найти подружку для меня.
Пошел дождь, мы приехали на дачу, я стал затапливать печку, а Ефим уволок Любку на второй этаж. Я допил портвейн, постоял на крыльце, потосковал о прошедших годах, помечтал о писательском будущем, поймал славный пронзительный кайф, и тут спустились молодожены. Покашливающий Ефим и Любка с припудренным желтоватым синяком. Славная парочка. Любка пошла добывать на вокзал выпивку и добыла.
Спрашиваем Любку, где она живет.
- В стране дураков и негодяев!
- Это где это?
- В Рощино.
Когда я достал граненые лафитнички из серванта, она прокомментировала: "Буржуазные стопочки".
Ее фраза: "Спи скорей, а то замерзнешь".
Поутру я говорю:
- Сейчас будем пить кофе. Растворимый.
- Какое кофе - индийское или натуральное?
Я не мог смотреть на нее за завтраком. И на Ефима не мог. Стыдно было. Он же вел себя, как ни в чем ни бывало. Прибрав и помыв посуду, Любка ушла, пообещав вернуться к вечеру. Я надеялся, она не придет.
Мы с Ефимом отстояли очередь в ларек, выпили пива, пошли бродить на залив. Говорили. Я позвонил Ольге, сказал, что пишем с Ильиным пьесу. Буду завтра. Да, вчера немножко выпили, но лишь для вдохновения. Не волнуйся.
Ольга заволновалась.
Вернулись домой, я вставил в машинку чистый лист, посадил Ефима, стал диктовать. Постучали немного по клавишам, задумались. Заспорили.
- Плохо что-то идет, - сказал Ильин. - Надо выпить...
Взяли старые ломаные зонтики, побрели к вокзальному магазину. Возвращаемся - у калитки стоит Любка. Какая, к черта, пьеса! Ефим - на второй этаж, я - топить печку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130