Так вот, Феликс бил лысого мужика по голове шваброй, и тому пришлось запереться в кабинете и вызвать по телефону милицию. С приездом пожилого майора, который знал нашу семью, все устроилось и успокоилось. Работник морга оправдывался тем, что для него все тела умерших - "трупы", даже если это в прошлом и мать-героиня. Юрка сказал, что он хотел сорвать хабар, куш, а вышло вон как - шваброй по голове. На Феликса это похоже. Он мог в горячке и убить. Мать он любил...
И когда Юрка прощался по телефону от Молодцовых, голос его дрогнул, и столько послышалось в нем грустной теплоты. Вот, он уезжает, а мы остаемся со всеми нашими противоречиями и неурядицами. И он теперь - старший брат в семье. И не семья уже, а одни осколки. И неизвестно, увидимся ли еще в этой жизни... Все это послышалось мне в его последних словах: "Ну, давай, брат, держитесь тут. Может быть, и увидимся еще..."
По пьяной лавочке мы заводили с ним разговор, что в случае чего приедем друг к другу на похороны. К тому, кто первый умрет. Юрка говорил, что хочет лежать на нашем зеленогорском кладбище, да вот досада - у них во Владивостоке нет крематория, а везти гроб с телом через всю страну нескладная история. Я говорил, что ничего, ничего, случись такое - привезем.
Я пришел из леса, начал разбирать грибы, вспомнил все это, и сделалось невыносимо грустно. Хотел все эти дни, чтобы скорее уехал брат - и вот...
Я ушел в свой предбанник и набил целую пепельницу окурками. Кабинет в предбаннике я решил оставить - здесь мне никто не помешает.
Несколько дней назад, подсаживая в электричку инвалида, остался с ручками от сумки в руках. Двери захлопнулись, я едва успел вытащить инвалида из щели между платформой и электричкой, а мою сумку и палку инвалида защемило в дверях. Я дернул ее и оторвал ручку. Палка выпала и ее случайно не переехало колесами. Сумка, опустошенная, нашлась на вокзале в пос. Сиверская. Идиотский случай. Даже не хочется писать о нем. Пассажиры в вагоне видели, но никто не дернул стоп-кран. Инвалид был на двух протезах и пьяный. Точнее, поддатый. Почему я и решил за ним поухаживать. Было это вечером, на станции "Ленинский проспект".
12 сентября 1984 г. Дежурю в ОТХ.
В гараже - новый главный инженер - Александр Николаевич М. Пришел вечером к нам на площадку. Я один, сторожа нет. Сижу пишу.
Подал мне руку, назвался Сашей.
Я - Димой.
Крепкий сорокалетний мужик с сединой в черных волосах. Симпатичный. Высокий, кареглазый. Говорит быстро, отрывисто, чуть нервно. И все время двигается: ходит по вагончику, сядет-встанет, выглянет в окно, закурит, посмотрится в зеркало, сунет нос в бумаги, выйдет, войдет. И глаза бегают. Про таких говорят - душа не на месте. С похмелья, что ли? Чего пришел? неясно. О работе не спрашивает.
- А где, - говорю, - вы раньше работали?
- Я два месяца, как из Афганистана. Ты, говорят, писатель?
- Да так. Пишу понемножку, иногда печатаюсь.
- Пошли кого-нибудь за выпивкой. Я деньги дам. - Достает бумажник.
- Все ушли. Правда, еще одна машина не приехала. Но у меня есть немного.
Достал полбутылки водки, закуску, налил ему стакан.
- А себе?
- Я на работе не употребляю.
- Пей, - отлил мне в кружку. - Я приказываю.
Выпили.
Я пересказываю своими словами.
Служил подполковником, зам. ком. дивизии. Выгнали из армии "за жестокость".
До этого служил на реке Уссури, в погранвойсках. Красная икра ведрами на балконе стояла. Тихо, спокойно, друзья, охота, рыбалка, квартира. Сейчас дали через райком однокомнатную, прописка только областная, гатчинская. Предложили несколько мест - выбрал гараж. Но чувствует, что долго не задержится - скучно. Планерки, бумаги, масло, железо, бензин... Не его это.
Никакой особой жестокости не было. Была война. У дивизии были неудачи, много потерь. Приехала комиссия КГБ (дивизия кагэбэшная, пограничная), надо было найти виноватых. Виноватым сделали его. Он не обижается, это нормально.
Разнес мечеть, аул в 70 домиков и еще что-то.
Сажал в головной БТР муллу и ехал с ним, когда были подозрения, что дорога заминирована. Забирая в свою машину нахмуренного муллу, он объявлял прихожанам мечети, что мулла едет в гости, и он подвезет его. Весть про муллу мгновенно распространялась по округе, и душманы убирали мины.
У него были переводчики из местных, агенты. Когда-то они учились в СССР. Он подкармливал их, дарил солдатскую одежду - ватники, куртки, ботинки.
Душманы ставили английские мины, которые взрываются под нужной машиной в колонне: 1-й, 2-й, ...10-й. У Саши М. были личные позывные - "Витязь-01". Так к нему обращались и в разговоре, потом это запретили - душманы обзавелись техникой и стали перехватывать разговоры в эфире, а потом выслеживать и убивать командиров. Переводчики могли работать на два фронта. Был приказ ходить без погон и обращаться только по именам. Он лично убил около 70 "басмачей" за три года службы.
Однажды три душманские банды встретили его колонну на горной дороге и подорвали головную машину из гранатомета. Душманы были на конях, но с современным оружием - станковые пулеметы, гранатометы, даже минометы, подвязанные к лошадям в специальных чехлах. "Витязь-01" дал команду замыкающим машинам окружить басмачей, зайти им с тылу, и когда те доложили, что встали за рощицей в засаде, колонна открыла огонь из крупнокалиберных пулеметов. Душманы побежали - их встретили огнем наши БТР. Из 800 человек убили около 200. М. говорил, что ходил потом среди обезображенных, оскаленных трупов и ничуть не боялся.
Температура в тени + 57, в БТР - 87. Открывать люки нельзя - могут послать пацанов забросить в люк гранату. У "Витязя-01" была охрана 6 человек, которую он набрал из тех, кто постоянно попадал на гауптвахту и пил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130