Перья рыжих волос, торчавшие над лысиной, придавали ему лихой и бесшабашный вид. Мы даже позавидовали. Посвистывая и приплясывая, он скрылся за дверью магазина и также весело вернулся с двумя пузырями.
Мы смудрили нечто невообразимое - я вывернул свою куртку мехом наверх, надел другие, круглые, очки, взъерошил волосы, поднял валявшуюся суковатую палку, вошел, прихрамывая, и спросил, заикаясь, про водочку. Пытался косить глазами. Парень дал мне две бутылки рому и, когда я пошел, шлепая ботинками и вихляя задом, сказал невозмутимо: "Мошна была и бес карнавала такаварица, па-харашему".
Четырнадцать бутылок рома и дюжина "тархуна" - крепкая основа для дружеского застолья.
В Дубултах - шаром покати.
Мы поделились схемой путешествия с коллегами-семинаристами. Бумажку передавали из рук в руки, снимали копии. Только два веселых приключенца из Минска - Брайдер и Чадович никуда не бегали - они привезли тьму белорусской самогонки и несколько шматов сала. Держались несколько особняком, но в опохмелке никому не отказывали.
Мои рукописи обсуждали последними. Обсудили, похвалили, назвали открытием семинара. Я возил "Феномен Крикушина" и рассказ "Маленькая битва..." Рассказ шел вне конкурса. В эйфорию я не впал: удачных стартов в литературе всегда было больше, чем удачных финишей.
Еще нас возили на экскурсию в музей криминалистики при МВД Латвийской ССР. Расчлененные трупы, пирожки из человеческого мяса, горы оружия, фальшивомонетчики, истории крупных уголовных дел. Детективщики привычно оглядывали стенды с фотографиями "расчлененки" и задавали профессиональные вопросы. Ольга вышла бледная и села на лавочку: "Вот, дура, ходила бы по магазинам. Зачем я сюда поперлась?.."
Я ездил в новой темно-синей куртке с капюшоном и новой шапке из стриженого бобра - купили с рассадных денег. Ольга - в полосатой шубе из искусственного меха. Богачи!.. Зажиточные селяне.
На семинаре мне понравилось. Как кто-то выразился, "мы стали членами дубултянского братства". Возможно, это был Коля Ютанов. Но никак ни А.С. Одному москвичу он обещал вылить кефир на голову, другого обозвал обидно, и вообще, кичился своим литературным нигилизмом так, что его приходилось сдерживать.
Заканчивается Год Быка. Что сделано? Мало, очень мало.
Не закончен "Шут".
Сейчас делаю реалистическую вещь "Мы строим дом". Пишется легко и с интересом. Затем, возможно, добью "Шута".
Заходил в гараж Андрей Жуков, принес рассказ "Часы с птенчиком". Неплохой рассказ. Андрей писать будет. Он ушел из сторожей и работает на Пухтоловой горе под Зеленогорском, обслуживает лыжный подъемник.
Кто бы мог подумать, что на Пухтоловке, где мы в детстве собирали грибы, ягоды и поддавали ногой гильзы и ржавые каски, будет лыжный подъемник, и слаломисты станут резать зигзагами белый склон, пыля колючим снегом?..
Сторож сидит за столом, держит в руке книгу "Разорванное кольцо" и спит.
Крепкий дядька, сибиряк. Перед этим он выпил два стакана портвейна. Но вот он вздрагивает, открывает глаза (книга в руке) и говорит: "Пока ты пишешь, я полежу". И укладывается на диван.
Ест он много и с аппетитом. Ему шестьдесят шесть. Малиновые ботинки на толстой подошве - купил в уцененных товарах за 5 рублей. Жалел, что не купил сразу две пары.
Сегодня я в шутку спросил водителя с технички - Колю Т.: "Служили ли вы в Белой Гвардии? И если нет, то почему?"
И Коля рассказал мне длинную, но интересную историю своей семьи.
Коля - 1946 года рождения. Мать - 1906. Отец - 1908. Брат - 1934. Сестра - 1932.
Отец с матерью жили врагами: даже с фронта он не присылал им помощи по вещевому и продовольственному аттестатам, которые шли ему, как офицеру. Чужие и чужие. Коля подозревает, что он - не сын своего отца. Он всегда чувствовал отчуждение со стороны брата и сестры.
Отца впервые увидал, когда во втором классе болел корью. Отец приехал к ним в Зеленогорск - в военной форме, - но к сыну не подошел.
Вскоре он демобилизовался и стал жить в Ленинграде - снимал комнату и работал "сапожником", как ругала его мать, - инженером на обувной фабрике. Брат и сестра учились в институтах. Коля с пятнадцати лет работал на заводе. Деньги шли и брату. Коля был горд, что помогает, но брат чуждался его.
После окончания медицинского института и института физкультуры (заочного) брат отработал три года по распределению и однажды приехал в Зеленогорск. Коля шел по улице с приятелями и вдруг встретил его. Тот хмуро отвернулся и прошел мимо. А Коля было к нему дернулся, потянулся - старший брат приехал! Друзья говорят: "Это же твой брат! Чего это он?" Коля ответил что-то невразумительное и отстал от компании. Он не верил своим глазам. Ведь он же помогал ему учиться. Вкалывал на заводе! Вместе с матерью посылали вещи и деньги!
Дома брат весьма неохотно признал младшего, попил несколько дней, прописался в квартиру и уехал в Ленинград делать карьеру. Сестра к тому времени обосновалась в Воркуте, бухгалтером. Вскоре она дослужилась до должности главного бухгалтера и большой зарплаты. Брат стал администратором по спортивно-медицинской линии: дача, машина, секретарша, связи, поездки за границу. В письмах они передавали Коле приветы и подстрекали учиться. Чтобы выйти в люди, как они.
Престарелая мать была на руках Коли. Они жили в трехкомнатной квартире-распашонке, в двухэтажном доме с деревянной скрипучей лестницей. Кухня - 4 метра. У Коли уже хныкали двое детей, он учился на заочном в автомобильном техникуме. Вдруг закончил работу отец и приехал по месту прописки. Ему было семьдесят. Плохо слышит, плохо видит.
- Мне нужен уход, покой...
- Что-что тебе нужно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130