Так вот, скажу вам без лишней скромности, как близким друзьям: я уверен, что справлюсь с этой работой. Справлюсь лучше, чем кто-нибудь другой в нашем колледже. А поэтому, если вы действительно хотите выдвинуть мою кандидатуру, то у меня просто нет выбора.
– Очень рад, что вы так решили, Джего, – сказал Кристл.
– Замечательное решение, – поддержал друга Браун.
– Что же касается предвыборной кампании, – радостно улыбнувшись, заговорил опять Джего, – то я спокойно вверяю вам свою судьбу и нисколько не сомневаюсь, что таких надежных сторонников не было ни у кого из прежних ректоров.
Теперь разговор повел Кристл.
– У вас будут и противники, – сказал он.
– Вы думаете, меня это беспокоит? – спросил Джего.
– Не знаю, как вас, а нас вот беспокоит, – резко ответил ему Кристл. – Да иначе и быть не может – ведь мы берем на себя немалую ответственность. Среди ваших противников будут очень серьезные люди. Очень влиятельные. Они могут устроить вам настоящую обструкцию.
– Кого же вы имеете в виду? – поинтересовался Джего, все еще радостно взволнованный.
– Я пока не задумывался над этим, – ответил Кристл. – Но кое-кого можно назвать и не задумываясь. Винслоу, например. Старика Деспарда…
– Кроуфорда, – добавил Браун, – если его тоже не выдвинут на этот пост.
– Вряд ли можно говорить о беспристрастности Кроуфорда, – сказал Джего. – А Винслоу и Деспард… что ж, такие противники меня нисколько не огорчат. Они ведь просто озлобленные старики.
– Может быть, и старики, – сказал Кристл, – да при этом весьма влиятельные. И весьма энергичные: сидеть сложа руки и дожидаться, когда вас выберут в ректоры, они наверняка не станут. Мы, конечно, постараемся их нейтрализовать. У нас, как мне кажется, есть все основания рассчитывать на победу. Но предупреждаю вас – легкой победы не ждите!
– Спасибо, Кристл, спасибо, – весело, дружелюбно и покладисто воскликнул Джего. – Правильно, не давайте мне заноситься. Но меня все-таки очень радует, что нас поддерживает молодежь. Разве можно сравнить этих двух дряхлых воителей, Винслоу и Деспарда, с Элиотом и Калвертом? Если за нами пойдет молодежь, нам многое удастся сделать. Мы преобразуем наш колледж! Он прогремит на весь университет!
– Нам нужны средства, – осторожно сказал Кристл, но было заметно, что и он увлекся. – С нашим капиталом не очень-то размахнешься. Вот если нам удастся получить деньги…
– У вас впечатляющие планы, – перебив Кристла, обратился к Джего Браун. – Но я на вашем месте не стал бы о них пока распространяться. Люди могут заподозрить, что вы слишком честолюбивы. Нам незачем будить в них такие подозрения. И незачем вооружать наших противников – а ваша чрезмерная откровенность может дать им в руки действенное оружие.
Они сидели рядом со мной вокруг стола, и мне хорошо были видны их лица – решительные, целеустремленные: полнокровно-румяное, с пронзительным, острым взглядом у Брауна, горбоносое, властное у Кристла, выразительное, бледное, озаренное сверкающими глазами у Джего. Эти люди, все трое, добивались могущества и власти, но они были очень разными и по-разному хотели властвовать. Браун стремился руководить колледжем в полном смысле этого слова – разумно, мягко, искусно и незаметно; ему хотелось направлять, а не управлять, он не нуждался в должностях и титулах, подчеркивающих его власть; если он знал, что она у него есть, то больше его ничто не заботило.
Кристла вполне удовлетворяла должность декана, однако он хотел, чтобы в колледже – этом крохотном царстве – все чувствовали, что декан – человек по-настоящему могущественный. Более прямолинейный и непосредственный, менее изобретательный и хитроумный, чем его друг, он хотел постоянно ощущать свою власть, хотел, чтобы ему повиновались ежедневно и ежечасно. Добившись избрания Джего в ректоры и потом тайно влияя на него, Браун вполне удовлетворился бы сознанием своего незримого для других могущества. Кристлу такая награда показалась бы слишком неосязаемой. Ему было нужно, чтобы его заслуги открыто признали все – Джего, Браун, весь колледж. А в тот вечер он хотел твердо знать, что Джего прислушивается к его словам. Только этого он, впрочем, и хотел: его не обуревало честолюбие, но ему было совершенно необходимо реально ощутить свою силу.
Джего, как и Кристла, привлекал блеск полновластного могущества; однако ему хотелось не только власти. В отличие от своих нынешних союзников он был пылко честолюбив. В любом сообществе он стремился бы к первым ролям – хотя бы уже только для того, чтобы отличаться от других. Ему всегда импонировали чины и титулы, официально удостоверяющие его власть. Он жаждал именоваться ректором, жаждал открывать официальные собрания ритуальным зачином: «Я, Пол Джего, ректор…» Его завораживала грандиозная роскошь Резиденции, завораживал титул главы колледжа. Он мечтал войти в историю колледжа как «Д-р П.Джего, 41-й ректор». Титул ректора, автоматически выделяющий его из массы наставников, ректорские обязанности, освященные вековыми традициями, и величественные покои Резиденции виделись ему в ореоле волшебного блеска.
Но его привлекало не только личное могущество. Недаром он сказал Кристлу: «Мы преобразуем наш колледж!» Подобно большинству честолюбцев, он верил в свои исключительные способности. Он почти не думал о заработке, и, хотя ему нравились должностные почести, к его честолюбию примешивалась совершенно бескорыстная и, быть может, даже наивная жажда служить людям. Став ректором, он надеялся принести пользу колледжу. Временами, правда, он стремился к власти ради самой власти, но потом искреннее бескорыстие пробуждалось в нем снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113