— Знаете, Шарм, у вас и у меня много общего.Он обвил рукой ее талию, прикидывая, насколько велик риск, если он дотронется до ее бедра.— Правда?— Угу. Ваш отец и моя мачеха завидуют нашей юности и народной любви к нам.Другой рукой он откинул волосы с ее лба.— Пожалуй…— Мы одинаково серьезно относимся к нашему долгу перед нашим народом.— Э… Угу… Вроде как. — Он слегка придвинул ее к себе, и она еще теснее прижалась к нему всем телом. Он наклонил голову к ее лицу, и теперь его губы от ее губ отделяли какие-то дюймы.Энн блаженно закрыла глаза, ее мысли куда-то уплыли, и, не думая, она продолжала шептать:— И ваша и моя мать умерли родами.Принц напрягся.— Ну и что?— Когда я была маленькой, я все время думала о ней. А вы думаете о вашей матери?— Э… не в такие минуты.— Так странно — расти без матери, зная при этом, что она умерла, чтобы дать жизнь тебе.— Одну минуту!— В определенном смысле мы повинны в их смерти, почти так, будто мы их убили.Артериальное давление Шарма рывком вернулось с небес на землю.— Э-эй… — Такая мысль могла охладить даже семнадцатилетнего юношу в приапическом раже.— Не то чтобы я ощущала какую-либо вину. А вы, когда росли, вы думали о чем-либо подобном?— Нет! — Принц выпрямился и уронил голову Энн на подушку. — Нет, я никогда о подобных вещах не думал. И в эту минуту у меня нет особого желания размышлять о них. Эх, умеете вы убить романтическое настроение!— Романтическое настроение? — Энн словно бы только сейчас поняла, где находится, и соскочила с кровати. — Простите. Я не хотела… вы же не думаете, будто я… Мне пора! — Она распахнула дверь. — Ну, увидимся утром. — Она протянула ему руку для пожатия.Принц словно не заметил ее руки.— На улице холодно?— Э… кажется, немного знобко.— Отлично! — вздохнул Шарм. — Пойду погуляю.Стук его сапог разбудил весь этаж, и Энн лишь с большим трудом удалось вернуться в свою постель, оставшись незамеченной. * * * Когда они выехали из деревни, солнце еще не выпило утренние туманы, однако на этот раз Шарм и Венделл не стали мешкать и развлекаться, даже когда деревня скрылась из вида. Венделлу удалось поспать часа четыре — более чем достаточно, если в вас кипит энергия юности, и, бурля веселым возбуждением, он то и дело далеко обгонял остальных, исследовал боковые тропы и мчался назад галопом. Шарм испытывал внутреннее напряжение, которое возникает в предчувствии близкой опасности. Хотя внешне он сохранял полное спокойствие, ему не терпелось поскорее взяться за дело. Мандельбаум трудился всю ночь, однако на его лице не было и тени утомления. Он крепко сидел в седле и с апломбом попыхивал трубкой.Энн смотрела прямо перед собой, ехала молча, а на все расспросы отвечала «м-м-м». Принца она старательно игнорировала. Тот факт, что никто, казалось, не замечал, с какой тщательностью она его игнорирует — а сам принц тем более, — делал его поведение накануне ночью еще более нестерпимым. Когда они добрались до терновой изгороди, Венделл порыскал туда-сюда, пока не нашел кучу обгорелых веток.— Вот тут. Тут все и было. Видите, тут мы развели костер.Мандельбаум внимательно разглядывал изгородь. И Шарм тоже.— Ни малейших следов. Ничем не отличается от остальной. Взгляни! Я врубился где-то здесь, но при взгляде на нее теперь и не догадаешься.Мандельбаум кивнул, достал из кармана маленькие ножницы, отстриг веточку, завернул ее в тряпицу, а потом положил в карман куртки вместе с ножницами. После чего забросил плащ через плечо.— Ну, так за работу!— Что вы собираетесь делать? — спросила Энн, не выдержав.— О! — сказал Шарм. — Она все-таки заговорила!— Заткнитесь! Что вы собираетесь делать?— Наблюдать и ждать.Шарм сидел перед деревом и что-то вырезал из ивовой коры, а Мандельбаум с Венделлом открыли два больших мешка и начали доставать оборудование. Сначала они вытащили десятки деревянных колышков, покрытых сложной резьбой, и вбили их в землю примерно по кругу. Видимо, расстояние между колышками имело огромное значение — они постоянно измеряли его куском веревки с узлами. Потом достали кожаные кисеты с порошками и посыпали этими порошками землю между колышками. Потом вскрыли флаконы с вонючими жидкостями, набрали их в стеклянные пипетки и покапали на землю и на колышки. Потом достали металлические колпачки из меди, бронзы, а также, к удивлению Энн, из золота и серебра и надели их на некоторые колышки.— А вы ничего делать не собираетесь? — спросила Энн у Шарма.— Я уже делаю. Видите, я вырезал свисток.— Помочь им, вот я о чем!— Похоже, у них все ладится и без меня.— Хм-м-м! — Энн гневно отошла, и Шарм отметил про себя, что ее одежда просто сшита для гневных движений.Она направилась к Мандельбауму.— Не могу ли я чем-нибудь помочь?— Нет, — сухо ответил Мандельбаум. — Вы будете только мешать. Ночью я показал Венделлу что к чему. Просто посидите где-нибудь там.Энн вернулась к дереву и села возле Шарма.— Ну, хорошо. Наверное, я сглупила. Собственно говоря, мне, наверное, следует поблагодарить вас за вчерашнюю ночь.— Что? Поблагодарить меня? За что, собственно?— За то, что… не злоупотребили… вчера ночью. Я, кажется, как-то забылась. Я была готова… поцеловать вас… и вообще. Вчера ночью мне почудилось, что вы меня отвергли, но теперь я поняла, насколько не права. Если бы не ваша сила характера, я могла бы сделать то, о чем теперь мы оба сожалели бы.— А! — сказал принц, затем несколько раз открывал рот, словно собирался что-то сказать, но в последний миг передумывал. Молчание продлилось несколько минут, и он наконец сказал: — По-моему, я могу быть с вами абсолютно откровенным. Я ушел погулять не потому, что был облачен в броню добродетельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68