Кроме того, я хотел вам преподать и урок вежливости. Мэньян! – продолжал он, возвышая голос. – Если этот господин имеет сказать еще что-нибудь, поговорите с ним. Он ровня скорее вам, чем мне.
Не обращая более внимания на этого человека, поспешившего удалиться с видом прибитой собаки, мой приятель отошел от окна. Усаживаясь на свое место, он встретился со мной взглядом и засмеялся.
– Ну-с! – сказал он. – Что вы скажете на это?
– Что осел хорошо чувствует себя в львиной шкуре, пока не встретится со львом.
Он вновь засмеялся, по-видимому, очень довольный моими словами.
– Уф, оставим это! – воскликнул он. – Думаю, что я расквитался с этими господами. Мне пора ехать. Не по пути ли нам с вами, сударь?
Сохраняя осторожность, я ответил, что еду в город Рони.
– Вы не из Парижа? – продолжал он, всматриваясь в меня.
– Нет, – ответил я. – Я еду с юга.
– Из Блуа, быть может?
Я кивнул головой.
– A! – произнес он, не делая никаких дальнейших замечаний, что несколько удивило меня, так как все в то время ждали новостей, и именно из Блуа. – Я тоже еду по направлению к Рони. Пойдемте!
Мы отправились к лошадям. Человек, которого он называл Мэньяном, почтительно поддержал ему стремя. В это время я заметил, что его господин обернулся и несколько раз взглянул на меня с непонятным выражением в глазах: в неприятельской стране, где не следовало возбуждать любопытства, мне это было не совсем по душе. Но он внезапно расхохотался, по-видимому, вспоминая только что происшедший в гостинице случай, и я совершенно забыл о своих опасениях, находя его прекрасным попутчиком и человеком больших познаний. Тем не менее, по мере приближения к Рони, я начал падать духом. Так как в таких случаях ничто не может быть неприятнее добродушных насмешек товарища, которому неизвестны ваши тревоги и опасения, я почувствовал облегчение, когда мой спутник, на расстоянии мили от города, на перекрестке четырех дорог, вдруг остановил лошадь и, вежливо простившись со мной, поехал своей дорогой.
Я остановился в гостинице на конце города и, приведя в порядок платье и выпив стакан вина, спросил, как пройти к замку, расположенному на расстоянии какой-нибудь трети мили от города. Я отправился туда пешком, по аллее, которая вела к подъемному мосту и воротам. Мост был спущен, но ворота оказались запертыми. Чтобы пропустить меня, потребовались все условности, соблюдаемые в крепостях в военное время, хотя гарнизон, по-видимому, состоял всего из 2–3 слуг и из такого же числа охотников. Назвав себя, я мог на досуге осмотреть дом, – старое и частью уже разрушавшееся, но очень крепкое здание, местами заросшее плющом и плотно обсаженное деревьями. Наконец ко мне подошел очень степенный паж и провел меня по узкой лестнице в гостиную с двумя окнами, из которых одно выходило на двор, а другое было обращено к городу. Здесь меня ожидал высокий человек, вставший при моем появлении. Каково же было мое удивление, когда в нем я узнал моего спутника!
– Господин де Рони? – воскликнул я, останавливаясь и со смущением глядя на него.
– Он самый, сударь, – ответил он, с спокойной улыбкой. – Вы, если не ошибаюсь, являетесь ко мне с поручением от короля Наваррского. Можете говорить открыто. У короля нет тайн от меня.
В его манере держать себя было столько достоинства, что он не мог не произвести на меня сильного впечатления, хотя был десятью годами моложе меня, и я еще так недавно имел случай видеть его в более легкомысленном настроении. Я чувствовал, что он вполне оправдывал свою славу: передо мной стоял великий человек. С отчаянием вспомнив о несостоятельности рассказа, который мне предстояло изложить ему, я остановился, не зная с чего начать. Он тотчас положил этому конец.
– Итак, сударь! – сказал он с нетерпением. – Я сказал вам, что можете говорить открыто. По моим расчетам, вы должны были быть здесь уже 4 дня тому назад. Теперь вы здесь: где же ваша дама?
– Мадемуазель де ля Вир? – пробормотал я, скорее с тем, чтобы выиграть время, чем с какой-нибудь другой целью.
– Да, да! – повторил он, нахмурившись. – Разве тут может идти речь о какой-нибудь другой даме? Выскажитесь же, наконец, сударь. Где вы ее оставили? Тут речь идет не о любовной истории, – продолжал он, и меня неприятно поразила его резкость. – Вам незачем говорить обиняками. Король доверил вам даму, которой – могу вам сказать это теперь не колеблясь – были известны некоторые государственные тайны. Мне известно, что она благополучно бежала из Шизэ и так же благополучно прибыла в Блуа. Где же она?
– Клянусь Небом, я сам хотел бы это знать! – воскликнул я в отчаянии, чувствуя, что его вопросы в тысячу раз увеличивали тягость моего положения.
– Что это значит? – крикнул он, возвышая голос. – Вы не знаете, где она? Вы шутите, господин де Марсак?
– Это была бы плохая шутка, – ответил я с грустной улыбкой.
И я рассказал ему все без утайки. Он слушал меня, но без малейшего слова участия, скорее с нетерпением, перешедшим под конец в насмешливое недоверие. Когда я кончил, он грубо спросил меня, какого имени я заслуживаю. Не понимая, что он хочет сказать, я повторил свою фамилию. Он резко и напрямик ответил, что это невозможно.
– Не верю, сударь! – повторил он, нахмурив брови. – Вы не тот, за кого себя выдаете. Вы не привезли мне ни дамы, ни золотой монеты, – ничего такого, на основании чего я мог бы поверить вашей истории. Нет, сударь, не принимайте угрожающего вида! – продолжал он резко. – Я здесь представитель короля Наваррского, для которого это дело имеет громадное значение. Я не могу поверить; чтобы выбранный им человек действовал таким образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147