Одни исследователи предпочитают не входить в возможное фонетическое чтение знака и дают его в описательной форме: «Щит-Ягуар», «Штормовое небо» и т. п. Другие дают звуковой вариант имен (в разбираемом случае – Пакаль – отец, Кан-Шуль – сын и Ахпо-Хель – мать) или их перевод, но достоверность таких толкований не безусловна. Кажущаяся разница в возрасте между мужчинами (сын старше отца) не должна смущать: покойный правитель изображен в идеализированном юношеском облике.

в длинном платье, украшенном по краям вышивкой. Волосы ее ниспадают на плечи; в них также вплетен цветок водяной лилии, помещенный на лбу. В вытянутых перед собой руках она держит большой знак щита, обтянутого человеческой кожей. На этом знаке находится персонифицированная фигура жертвенного кремня.
Выражение лиц у всех трех персонажей спокойное и торжественное. Над их головами расположена большая надпись из 39 иероглифических блоков. Содержание, к сожалению, толкуется различными исследователями по-разному. Общий смысл, однако, ясен: речь идет о передаче власти от одного мужчины к другому, а женщина обеспечивает обрядовую сакральную часть – кровавое жертвоприношение венчаемого на царство. По наиболее вероятному толкованию, фигура слева изображает покойного отца, а центральная фигура – нового правителя, сына предыдущего и женщины-матери.
Этот сюжет передачи власти встречается еще в нескольких рельефах Паленке, и на них обязательно присутствует женщина-мать или жена. Следовательно, роль женщины в политической жизни майяского общества (во всяком случае в верхних, знатных слоях) была, безусловно, очень значительной, если не определяющей.
Такое явление характерно не только для Паленке. Династическая история Тикаля пестрит политическими браками с представительницами царских домов Йашчилана, Пьедрас Неграс, Дос Пилас, Наранхо и Пусильха WeaverM.P. The Aztecs, Maya, and Their Predecessors // Archaeology of Mesoamerica. N. Y., 1981. P. 329.

. Женщины (жены и дочери правителей) были непременными участницами в различных ритуалах, об этом свидетельствуют рельефы из Йашчилана.
Роспись на сосуде, найденном в Алтар де Сакрифисьос, показывает, какими сложными обрядами сопровождались похороны знатной майяской дамы.
Мы не имеем аналогичных фактов в послекласси-ческом периоде истории древних майя. Это обстоятельство может объясняться переходом к более милитаризированному состоянию данного общества, но, с другой стороны, и простым невниманием исследователей к этому вопросу. Драматическая история брака царевны Иш Цив Нен, кажется, намекает на последнее.
В Южной Мексике браки правителей издавна отмечались сперва памятными стелами, а позднее специальными разделами в исторических рукописях миште-ков, причем знатное происхождение супруги подчеркивалось обязательным образом. На то же, кажется, намекает и известный рельеф на стеле в Тресс Сапотес (не столь важно, какая там сцена: культовая или историческая).
В центральной части Мексики мы не находим таких явственных доказательств важной роли женщин в обществе, как в памятниках южной Месоамерики. Может быть, стоит только упомянуть о полноправном участии женщин на религиозном празднике, изображенном на фреске «Храма земледелия» в Теотиуакане См.: Кинжалов Р.В. Стела из Вентильи (к вопросу о социальной семантике некоторых произведений изобразительного искусства Теотиуакана) // Американские аборигены и их культура. СПб., 1998. С. 158-176.

.
В тольтекском, а затем и ацтекском обществе, где мужское, воинское начало получило главенствующую роль, казалось бы, женщина должна была занимать весьма подчиненное положение. Но при внимательном изучении материалов картина несколько изменяется. Не говоря уже о полулегендарных толь-текских царицах Иланкуэитль, Шиукенцин (Ишт-лилшочитль, II, р. 29) и других, можно с уверенностью утверждать, что у ацтеков при выборах верховного правителя учитывалась наследственность не только по мужской, но и по женской линии, а также происхождение супруги претендента. В «Анналах из Куау-титлана» (§ 138) прямо говорится, что «жены и матери мексиканских королей брались из Кулуакана», т.е. учитывалось происхождение жен от древних родов тольтекских правителей. Но и это было не все. Можно заметить, как требования эти постепенно возрастают. Если до Ицкоатля (происхождение которого вызывает в этом плане определенные сомнения «Анналы из Тлальтелолько» называют Ицкоатля сыном Чи-мальпопоки и женщины из Кулуакана (§ 85), но Дуран (I, с. 48), Торкемада (I, с. 132), «Кодисе Рамирес» (с. 45, 58) прямо говорят, что он был сыном Акамапатли и рабыни из Аскапоцалько. В жены Ицкоатль взял дочь правителя Тлальтелолько Уакальцинтли.

) такие условия были только желательны, то затем они становятся обязательными. Более того, требования все время усложняются.
Исследователи довольно единодушны в оценке правил, регулировавших восшествие на престол ацтекского правителя после Ицкоатля. Избирался или брат или сын покойного. Ученые не обращали, однако, внимания на одно обстоятельство: кандидат или был уже женат на дочери правителя, или (что особенно показательно) женился после смерти своего предшественника на его вдове (бывшей, в свою очередь, дочерью какого-то предшествующего правителя). Что это не случайность, можно доказать по той неуклонности, с которой соблюдалось такое правило или обычай. Начнем рассмотрение с последнего ацтекского правителя Куаутемока. Он был женат на дочери Мотекусомы II – Текуичпо, но после своего избрания вступает в брак и с женой Куитлауака – своего предшественника и дяди. Трудно предположить, что в разгар борьбы с испанцами Куаутемока обуревали сугубо личные мотивы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11