Он был явно доволен, что мог как-то участвовать в разговоре. Правда, слова, которыми он сопровождал жесты, оставались друзьям непонятными.
Они приближались к пологому склону горы, покрытой почти до вершины дубовыми лесами, когда вдруг Иуитемаль резко остановился и предостерегающе положил палец на рот, призывая спутников к молчанию. После этого он неожиданно выхватил из мешка Хун-Ахау свой лук и несколько стрел. Наложив стрелу на тетиву, он начал бесшумно прокрадываться вперед. Только теперь Хун-Ахау и Ах-Мис заметили на опушке леса несколько оленей, спокойно щипавших траву. Иуитемаль приближался к ним против ветра, и чуткие обычно животные не замечали грозившей им опасности.
Хун-Ахау переглянулся с Ах-Мисом, у которого при виде лакомой еды загорелись глаза, и молча покачал головой. «Слишком далеко, – подумал он, – даже если бы у него был дротик, все равно оленей не достать! А ближе они не подпустят».
Но Иуитемаль, сделав не больше двух десятков шагов, остановился и прицелился. Жалобно просвистела стрела – и крупный самец, высоко подскочив, тяжело рухнул на землю, дернулся несколько раз, порываясь встать, и затих. Его испуганные собратья мгновенно исчезли.
Хун-Ахау и Ах-Мису все происшедшее казалось чудом. После секундного оцепенения они бросились к добыче, боясь, что олень убежит; они считали его только раненым. Но животное было мертвым – стрела попала прямо в сердце. И когда юноши убедились в этом, восторгу и изумлению их не было предела. Убить оленя на таком расстоянии тонкой хворостинкой! Каким же чудесным оружием владел их новый друг!
Степенными шагами приблизился Иуитемаль, гордо поставил ногу на тушу, поднял левой рукой лук и что-то запел, очевидно, восхваляя свою меткость. После этого, вытащив нож, он принялся ловко разделывать добычу. Ах-Мис бросился ему помогать, а Хун-Ахау начал собирать хворост для костра. Через час они уже сидели около огня, наслаждаясь жареной олениной. Остаток дня был посвящен еде и отдыху.
Прошло несколько дней. Путешественники двигались к югу. Их новый товарищ, казалось, уже полностью освоился с ними, но беседовать с ним по-настоящему не удалось ни разу. И пришелец, и юноши усердно старались преодолеть непонимание: Иуитемаль заучивал слова на майя, Хун-Ахау – на языке гостя (Ах-Мис довольно быстро отказался от таких попыток). Но все-таки их разговоры состояли из отрывочных фраз: «вот вода», «здесь ночлег», «хорошая еда», «плохая еда», «идем», «стой!». Как Хун-Ахау ни горел желанием узнать что-нибудь поподробнее об их неожиданном товарище, ему это не удавалось.
Но зато Хун-Ахау преуспел в другом. Каждый день Иуитемаль учил его стрелять из лука, и юноша делал заметные успехи. Сперва стрелы не слушались его, летели в сторону или падали рядом, но постепенно все наладилось. Юноша занимался упорно – он оценил по достоинству мощь и возможности нового оружия. Для упражнений ему служила специальная стрела с тупым наконечником, сделанная его наставником. Ах-Мис тоже нашел себе дело – под руководством того же Иуитемаля он изготовлял одну за другой настоящие боевые стрелы, благо обсидиан для наконечников попадался в горах достаточно часто. Стрелы получались очень добротные, и Ах-Мис немало гордился этим. А когда Хун-Ахау убил в первый раз такой стрелой зазевавшегося неподалеку кролика, восторгу юношей не было границ.
Вскоре Хун-Ахау и Ах-Мис узнали наконец, чем в действительности занимается их необычный гость.
Утром прошел сильный, но кратковременный дождь, затем выглянуло солнце. Юноши не спеша двигались по узкой долине, когда-то бывшей, очевидно, руслом горного потока. Крупные и мелкие камни, нанесенные сюда бурными водами, затрудняли передвижение.
Неожиданно Иуитемаль остановился и повелительным жестом остановил своих спутников. Он долго смотрел, поворачивая голову, на легкие струйки испарений, поднимавшихся от разогретых солнечными лучами камней. Хун-Ахау и Ах-Мис недоуменно переглядывались, не решаясь нарушить царившую вокруг тишину. Кого увидел их друг в этом безлюдном и, казалось бы, спокойном месте?
Вдруг Иуитемаль шумно вздохнул, глаза его заблестели и, радостно восклицая: «Чальчиуитль! Чальчиуитль!» – он бросился в сторону, увлекая за собой юношей.
В нескольких десятках шагов от их пути лежали два небольших серых – каждый размером с человеческую голову, – совершенно непримечательных с виду камня. Иуитемаль опустился около них на колени и долго молился. Затем он вынул из складок набедренной повязки тонкую, чудесно отшлифованную нефритовую иглу длиной около двух ладоней. Оба конца ее были остро заточены. Он проколол иглой мочки ушей и вымазал кровью бока облюбованных им камней. После всех обрядов чужеземец встал и, увидев недоуменные лица друзей, поднял один камень. Видя, что объяснить словами ничего не удастся, он с размаху ударил им о другой. Однако камень был так крепок, что не раскололся.
– Помоги ему, Ах-Мис, – попросил Хун-Ахау. Великан, вырвав камень из рук удивленного Иуитемаля, с силой ударил им о камень, лежащий на земле. И тот, и другой раскололись на несколько крупных кусков, и Хун-Ахау с изумлением увидел, что сколы засверкали на солнце. Он поднял один осколок. В его руках был обломок прославленного нефрита, составлявший целое богатство. Так вот кем оказался их странный пленник: он был бродячим искателем нефритовых камней! Укан как-то рассказывал юноше, как находят священный камень. А теперь Хун-Ахау своими глазами увидел это.
Радостный Иуитемаль с помощью Ах-Миса тщательно собрал все куски и сложил их в сплетенную из гибких прутьев корзинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72