– И тут мисс Барнетт, впервые на памяти Роджера, рассмеялась. Надо сказать, что смех был ей к лицу, но Роджер как-то не обратил на это внимания. – Скажите, мистер Шерингэм, почему вы так настаиваете на этом смехотворном пари?
– У меня есть свои причины, – высокомерно произнес Роджер.
– Доказать, что я ошибаюсь?
– Думайте что хотите. Так как, принимаете пари? Я ведь предлагаю отличные условия.
– Это уж точно.
– Значит, вы не должны быть в претензии, если у меня будет еще одно небольшое условие, а именно: побежденный покупает товары в присутствии победителя.
– К чему вам это условие?
– К тому, что иначе я обязательно куплю не то, что нужно, – вполне разумно отвечал Роджер, – и все мои денежки пропадут даром. Вы не можете не признать, что это довод очень веский. Итак, Стелла, заключаете ли вы о мной пари, или вы до такой степени лишены женственности, что упустите шанс выиграть парижскую шляпку, платье к шляпке, гарнитур…
– Хорошо-хорошо, вам не обязательно перечислять весь список снова. Насколько я понимаю, вы уверены в выигрыше. Что ж, я убеждена в противном. И если вы так настойчиво рветесь остаться в дураках, я, безусловно, этим воспользуюсь. Я принимаю ваше абсурдное пари, мистер Шерингэм, но также ставлю условие: победитель абсолютно свободен в выборе вышеперечисленных предметов. В конце концов, вы можете выбрать сигареты «Салливан», дороже которых я не знаю.
– Согласен, – донельзя довольный, улыбнулся Роджер. – Только напечатайте соглашение о пари со всеми условиями.
– Охотно. А сейчас, не кажется ли вам, что уже пора отправляться в Скотленд-Ярд?
– Это первые разумные слова, которые вы произнесли за все утро.
– Но я не уверена, – задумчиво протянула мисс Барнетт, когда он уже был в дверях, – совсем не уверена, входит ли в мои обязанности поощрять ваши глупости, вместо того чтобы предостерегать вас от них.
– Ради бога, – взмолился Роджер, – перестаньте. Вы сейчас все испортите, а ведь я только-только начал думать, что в вас все-таки есть что-то человеческое.
Несвойственное Роджеру чувство собственной неполноценности, которое он испытывал в присутствии мисс Барнетт, почти испарилось. Комплексы Роджера особенно долго не мучили.

Глава 9

Мистер Джеймс Уоткинс аккуратно, палец за пальцем, стянул с рук свои лимонного цвета перчатки, поддернул стрелки на брюках и водворил себя на стуле, предложенном ему старшим инспектором. Ласково улыбаясь, он провел холеной, белой рукой с явно наманикюренным ногтями по щедро набриолиненным черным волосам. Глядя на этого стройного, моложавого, элегантного господинчика, которому только монокля в глазу недоставало, чтобы придать довольно пустой физиономии завершающий Штрих, Роджер с трудом верил, что перед ним один из самых наглых воров эпохи. Со времен диккенсовского Билл Сайкса тип грабителя здорово изменился.
– Итак, Джим, – с интонацией доброго папаши обратился к нему Морсби, поведай нам, что у тебя на уме?
– Ну, мистер Морсби, странно, право, что вы об этом меня спрашиваете, проговорил мистер Уоткинс, манерно растягивая слова, чтобы не выдать акцент кокни. – Право, странно, потому что это я пришел к вам узнай, что у вас на уме.
– Значит, ты чист как стеклышко, так я понял?
– Ну конечно, – с достоинством ответствовал мистер Уоткинс. – Я завязал, вы же знаете, мистер Морсби.
– Завязал… Завязал, значит, Джим? – с сомнением вторил Морсби. – Ну, рад это слышать. И как же ты зарабатываешь на жизнь, позволь поинтересоваться.
– А вы не знаете? – Мистер Уоткинс был изумлен. – У меня антикварная лавка в Льюисе, я думал, вы в курсе, мистер Морсби. Все без подделок и добыто только честным путем, краденого – ничего. На каждую вещицу сертификат, если покупатель потребует. Вы непременно должны заглянуть ко мне как-нибудь, мистер Морсби. Сейчас, например, есть чудная пара медных подсвечников времен королевы Анны, прямо для вас, – с жаром уговаривал мистер Уоткинс, – прелесть какая вещица. Может слегка тяжеловата, очень уж старомодна, конечно, и пыли, пожалуй, набилось, но вам бы подошла, лучше не надо.
– Благодарю, Джим. Когда мне потребуется для подарка пара тяжелых, старомодных, пыльных медных подсвечников, я дам тебе знать.
– Для подарка? Ну, бросьте, мистер Морсби. Я не про это. Всем известно, вам не положено получать подарки от таких, как я, должность не позволяет. У вас на этот случай и словцо есть, противное такое словечко. Да к тому же мне сейчас и не по средствам такое. Но я вам скажу, что мы сделаем: я сбавлю вам десять процентов.
Роджер улыбнулся. Он и сам обожал дразнить Морсби, но наблюдать, как это делает преступник, было истинным наслаждением; он не мог не заметить, что констебль в углу деловито стенографирует эту не относящуюся к делу болтовню.
Однако Морсби держался так, будто все это его не касается.
– Ты все такой же шутник, Джим. Несмотря на весь твой антиквариат. Что ж, я рад слышать, что ты стал жить честно. Где в Льюисе этот твой магазинчик?
Мистер Уоткинс охотно сообщил адрес.
– А знают меня там под именем Роуд, Джеймс Роуд.
– Ясненько. Так, а теперь, когда ты поделился со мной этой радостной новостью, я бы хотел знать, для чего тебе понадобилось повидаться со мной.
– Видеть вас мне всегда в удовольствие, мистер Морсби, – как по-писаному отозвался мистер Уоткинс, коснувшись миниатюрным пальчиком своих крошечных черных усов. – Приятно поболтать о старых временах, когда я был для вас гнусный ворюга, один из тех неисправимых негодяев, которых вы отлавливаете с таким трудом, правда ведь?
– Поболтать, значит, пришел, да?
– Ну, я бы так не стал выражаться, – воспротивился мистер Уоткинс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72