Ни Роджер, ни Алек раньше не были знакомы с хозяином; их включение в число гостей произошло вследствие целого ряда обстоятельств. Прежде всего была приглашена миссис Шэннон, давнишняя приятельница леди Стэнуорт. С ней приехала ее дочь, Барбара. Затем мистер Стэнуорт, весело подмигнув свое невестке, заметил, что Барбара в последнее время чертовски похорошела и спросил, не было ли какого-нибудь определенного человека, которого Барбаре было бы приятно встретить в Лейтон-Корте? Леди Стэнуорт высказала мнение, что, пожалуй, девушка с удовольствием встретилась бы с неким Александром Грирсоном. После чего мистер Стэнуорт с помощью серии вопросов установил, что Александр Грирсон – это молодой человек, обладающий значительными земными сокровищами (что в высшей степени заинтересовало мистера Стэнуорта), что он три года подряд выступал в крикетной команде за Оксфорд (что заинтересовало мистера Стэнуорта еще больше) и что он явно человек безупречного характера и поведения (что вообще мистера Стэнуорта совсем не заинтересовало). Мистер Стэнуорт отдал соответствующее распоряжение, в результате которого мистер Александр Грирсон два дня спустя получил очаровательную маленькую записочку, на которую немедленно с благодарностью ответил. Что касается Роджера, то до слуха мистера Стэнуорта каким-то образом дошло (как обычно, кстати сказать, доходило и все остальное), будто он был близким другом Алека, а в любом доме, который снимал мистер Стэнуорт, всегда имелась комната для человека с мировой известностью и определенными достоинствами, свойственными Роджеру Шерингэма, гак что следом за первой запиской последовала вторая записочка. Роджер был в восторге от мистера Стэнуорта. Этот жизнерадостный старый джентльмен пришелся ему по душе: и его неизменная привычка навязывать сигары, стоимостью в полкроны, и довоенное виски в любое время дня, начиная с десяти часов утра и далее; и красное добродушное лицо, и постоянная готовность разразиться громким беззаботным смехом; и привычка хитро подсмеиваться над своей величаво-надменной аристократической невесткой; даже свойственный ему легкий налет вульгарности, которая, казалось, добавляла почти искреннюю ноту в разговоре с собеседником. Да, Роджер Шерингэм действительно находил старого мистера Стэнуорта субъектом, достойным изучения. За три дня знакомства их отношения сложились в нечто похожее на дружбу.
Итак, перед вами мистер Виктор Стэнуорт, обосновавшийся в настоящее время в Лейтон-Корте, в графстве Хортфордшир. Человек, о котором вы бы сказали (как менее часа спустя с недоумением заметил Роджер), что у него не было ни малейших забот в целом мире.
Однако пришло уже десять минут, как прозвучал гонг к завтраку, и если мы хотим познакомиться с людьми, которых мистер Стэнуорт собрал в это лето вокруг себя, сейчас самое время направиться в столовую.
Барбара и Алек уже были на месте; последний с озадаченным и обиженным выражением лица, явно ошеломленный неожиданно постигшим несчастьем в его ухаживании. Оба старались держаться непринужденно, но на самом деле выглядели совершенно неестественно. Роджер, следовавший как раз за ними, обратил внимание на молчаливость и натянутость в отношениях молодой пары и собирался сгладить их какой-нибудь беспечной болтовней. Роджер хорошо знал цену шутке, сказанной разумно и вовремя.
– Доброе утро, Барбара! – весело сказал он. Роджер взял себе за правило всех незамужних женщин до тридцати лет называть по имени на второй-третий день после знакомства. Это согласовалось с его репутацией приверженца богемы и облегчало отношения. – День, по-моему, будет превосходный! Вам отрезать кусок ветчины пли вы предпочли бы съесть вареное яйцо? В самом деле? Странное дело привычка, не правда ли?
Барбара слабо улыбнулась.
– Благодарю вас мистер Шерингэм, – сказала она, снимая стеганые грелки с серебряного чайника и кофейника – большого серебряного сервиза, стоявшего на краю стола. – Вам чай или кофе?
– Кофе, пожалуйста. Пить чай за завтраком – все равно что играть Стравинского на губной гармошке. Просто не подходит! Так какая же у нас программа на сегодня? Теннис с одиннадцати до часу; с двух до четырех тоже теннис; между пятью и семью немножко тенниса, а после обеда разговоры о теннисе. Что-то вроде этого?
– Вам не нравится теннис, мистер Шерингэм? – невинным тоном спросила Барбара.
– Не нравится теннис? Да я его обожаю! В один из ближайших дней я должен найти кого-нибудь, кто научил бы меня играть. Кстати сказать, Алек, что ты делаешь сегодня утром?
– Могу сказать, чего я не делаю, – усмехнулся Алек. – Я безусловно не играю с тобой в теннис.
– А почему бы и нет, неблагодарный ты тип? И это после того, что я для тебя сделал? – требовательно, с негодованием спросил Роджер.
– Потому что я предпочитаю играть в крикет, – возразил Алек. – Там, по крайней мере, есть полевые игроки, чтобы останавливать мячи. Это спасает от множества неприятностей.
– Вы слышите, Барбара? – обратился Роджер к девушке. – Я взываю к вам! Мой теннис, возможно, несколько напряженный, но… О, привет, майор! Мы как раз подумывали о четверке для тенниса. Хотите сыграть?
Вошедший был высоким неразговорчивым человеком с землянистым цветом лица.
– Доброе утро, мисс Шэннон, – слегка поклонился он Барбаре. – Говорите, теннис, Шерингэм? Нет, извините, по я слишком занят в это утро.
Он подошел к серванту и, хмуро оглядев блюда, положил себе немного рыбы, но едва он успел занять свое место за столом, как дверь снова открылась и вошел дворецкий.
– Могу я минутку поговорить с вами, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72