Затем он сообщил имперским дронам, находящимся на расстоянии в десять тысяч километров, о том, что все они подчиняются ему.
Маркс выстроил свою импровизированную боевую группу в таранный клин и нацелил его острие на риксский крейсер. Он вывел термоядерный двигатель своей машины, служивший также и ее главным оружием, из режима скрытого передвижения. Ему была нужна серьезная мощность.
Все эти действия были словно бы рассчитаны на го, чтобы привлечь внимание риксов. Дрон передавал сообщения в широком диапазоне волн и тем самым «раскрывался» для разведки врагов – как человеческой, так и машинной. Риксы должны были сразу заметить ценную добычу – дрон под управлением человека в самой середине передовой волны сателлитного облака «Рыси» – то есть в позиции, наиболее опасной для риксского крейсера. Прошло буквально несколько секунд – и Маркс заметил, как отдельные машины в облаке сателлитов риксского звездолета набирают скорость. Тучки, вобравшие в себя охотников, тронулись навстречу его новой машине.
По всей вероятности, мастеру-пилоту предстояло лишиться второй машины за день примерно через минуту. Но все же его пальцы двигались уверенно, и он привлекал к атаке все новые и новые силы.
Собственно, долго продержаться Маркс не рассчитывал. Почти не утратившая своей мощи эскадра «стайников» приближалась к «Рыси» слишком быстро. Пилоты трудились, сидя в бронированном чреве имперского фрегата, и всегда надеялись на то, что дроны погибающего корабля продолжат сражение и будут уничтожать врагов даже тогда, когда их собственный звездолет начнет распадаться на части. Но при такой высокой относительной скорости «стайники» должны были пронзить корпус «Рыси», словно барражирующие ракеты – облако пара. Даже в бронированных отсеках пилотам не стоило надеяться на спасение.
Смерть – реальная, абсолютная, не виртуальная смерть – мчалась к Иокиму Марксу со скоростью в три миллиона метров в секунду.
И поэтому он вел свое войско вперед с необычной для него злостью. Он думал о том, что ему, может быть, все-таки удастся на пути к цели пролить хоть сколько-то риксской крови.
Между своим дроном и риксским крейсером мастер-пилот заметил четкие очертания гравитационного контура. Этот контур был простым оборонительным средством. В самом его центре располагался генератор «легкой» гравитации – точно такое же устройство, как то, с помощью которого на звездолетах создавалась искусственная тяжесть. Генератор был снабжен не слишком сложным искусственным интеллектом и собственным реактивным двигателем. Вокруг генератора располагалось множество гравитационных ретрансляторов. Эти небольшие устройства удерживались на месте за счет «легкой» гравитации, но, кроме того, они придавали ее полю определенные очертания и регулировали его. Контур мог создать гравитационный колодец (или гору) любой конфигурации и такой мощности, какой хватило бы, чтобы остановить или отбросить назад вражеские дроны или кинетические снаряды. По мере приближения Маркс замечал все новые и новые гравитационные антенны. Они выстроились перед крейсером плотным барьером и служили превосходной защитой для принимающей антенны. Самый близкий к Марксу гравитационный контур расставил ретрансляторы довольно широко и двигался с ускорением всего в шестьдесят g, чего ему вполне хватало для отражения туч песка, по-прежнему атаковавших риксскую флотилию дронов.
Это было самое близкое к Марксу из риксских устройств, и он решил уничтожить его.
Он приказал парившему неподалеку дрону выпустить весь боезапас в сторону гравитационного контура. Дрон завертелся подобно огненной шутихе, выплескивая из своих боков потоки миниатюрных снарядов. Несколько секунд – и боеприпасы кончились. Повинуясь заложенной в него программе, дрон полетел назад, к «Рыси», на заправку, но Маркс вернул его и погнал вперед. Он исходил из того, что опустошенный дрон можно использовать как таран, и потом у дрона могло просто и не остаться корабля-матки, так что и возвращаться было бы некуда.
Маркс гадал, был ли в самом деле у капитана план обороны корабля от атаки «стайников». Говорил Зай так, будто придумал, как избежать уничтожения фрегата, но слова капитана, по обыкновению, звучали загадочно. Вероятно, это было просто игрой – необходимой для командования ложной уверенностью. Очень могло быть и так, что свои действия капитан оправдывал какой-нибудь очередной моралистической дребеденью из той замшелой военной саги, которую они с Хоббс вечно цитировали.
Ладно, лишь бы только они сумели сохранить «Рысь» еще хоть на несколько минут, и этого времени Марксу хватило бы для того, чтобы атаковать риксский крейсер. Маркс знал, что он – лучший микропилот в имперском флоте. Погибнуть и не оставить даже царапины на корабле противника – такой финал собственной карьеры его никак не устраивал.
Снаряды ударились о гравитационный контур, разлетелись по его «холмам» и «ущельям», будто стайка стрел, внезапно угодивших в воздушную воронку. Маркс выждал несколько секунд, дал снарядам распространиться по контуру, а затем отдал команду всем им, кроме десятка, взорваться. Невидимые пределы гравитационного контура заполнились облаками шрапнели. По искривленному пространству распространились яркие блики разбитого металла – будто молоко, размешиваемое в чашке с кофе. Раскаленная шрапнель разбила гравитационные ретрансляторы. Контур завертелся и превратился в обычный шар, движущийся с ускорением почти в тысячу g. Маркс начал управлять несколькими снарядами, которые приберег напоследок, и нацелил их на центр шара – то есть непосредственно на гравитационный генератор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20