» – спросил я. Сатаров посмотрел на меня, как на несмышленого младенца, и сказал: «Конечно!» Это было все равно, что сказать: вы там, на Западе, столько болтаете о демократии, но когда доходит до дела, когда на карту ставятся реальные интересы, готовы идти на что угодно. Иногда вы смотрите на нас, как на варваров, и стремитесь учить нас правилам игры. Разве что не советуете нарушать их, когда это в ваших интересах. Мы такие, какими вы нас считаете, – не лучше и не хуже. Такие же ушлые, как и вы. Правда, он сразу же добавил: «Во всяком случае, я не получал от президента никакого указания, кроме одного: с утра до ночи работать ради победы на выборах. Только ради этого. А о том, работает ли кто-нибудь над другими гипотезами, мне неизвестно».
Прекрасно. Сатаров получил одни указания. Коржаков и Сосковец – другие. Возможно даже, – в чем я сомневаюсь, – что одни не знали, над чем работают другие, третьи, четвертые, пятые в махине, каким был штаб по переизбранию Бориса Ельцина. Но не это главное. Главное – что одновременно шла работа над разными гипотезами. Материал, опубликованный в «Тайм», частично помогает нам восстановить картину этих махинаций. К данному вопросу следует подходить формально (сугубо формально!), уважая всяческие правила и процедуры. Пока не станет ясно, чем дело кончится. Между тем надо одновременно рассматривать все варианты. Когда мы окажемся на распутье, решим, что делать дальше,
Неужели Борис Ельцин так ничего и не знал? Только тот, кто не наблюдал за его поведением на протяжении последних лет, может допустить столь глупую мысль. Мы располагаем кое-чем более серьезным, нежели просто косвенные улики. В конце мая обитатели номера 1120, а также соседних номеров в «Президент-отеле» стали отдавать себе отчет в том, что Ельцину грозит серьезная опасность в результате первого тура выборов оказаться на втором месте. Это было бы еще не так плохо с точки зрения перебаллотировки, но ужасно для его имиджа. Главное, что такой результат мог бы сделать весьма маловероятным его выход на первое место во втором туре. У кого-то там, на одиннадцатом этаже отеля, по спине побежали мурашки при мысли, что в результате первого тура Ельцин может и вовсе оказаться третьим. Тогда он вылетел бы из предвыборной гонки и прощай все блага, нажитые окружением за эти годы, кроме, пожалуй, счетов в зарубежных банках. Предчувствуя такую возможность, Ельцин через посредство Чубайса и других лиц из своего окружения, принадлежащих к разным группам, неоднократно искал встречи с Григорием Явлинским, Александром Лебедем и хирургом-офтальмологом Святославом Федоровым – тремя кандидатами-центристами, «встрявшими» между Ельциным и Зюгановым.
О Лебеде разговор особый. Посмотрим, как обстояло дело с Явлинским. Во время одной из бесед с глазу на глаз в Кремле Ельцин сказал своему сопернику, что ему решительно нужны голоса его избирателей. «В противном случае, – заявил он, – если победят коммунисты, то на вас ляжет огромная ответственность». «Борис Николаевич, – ответил Явлинский, – даже если я откажусь от участия в предвыборной гонке в вашу пользу, я вовсе не уверен, что мои избиратели со мной согласятся. Вас в России не любят, хотя и не говорят вам об этом. К тому же я опасаюсь, что если во втором туре вы останетесь один на один с Зюгановым, многие мои избиратели, как и избиратели других демократических кандидатов, предпочтут вообще воздержаться от голосования или станут голосовать против всех, только бы не поддерживать вас…» На что Борис Ельцин, посмотрев ему прямо в глаза, гневно заявил: «Никакого второго тура не будет!»
Означало ли это, что Ельцин нацеливался на победу уже в первом туре? Неужели его так плохо информировали? Может быть, он просто блефовал и хотел, чтобы Явлинский ему поверил? Или же у российского президента были другие замыслы? Ведь он заявлял о своей уверенности в победе уже в первом туре публично, вызвав немалое удивление даже среди своих сторонников.
В окружении Ельцина всячески пытались «придать видимость правдоподобия» его победе в первом туре, все еще представлявшейся весьма труднодостижимой. Пойди ему навстречу Григорий Явлинский, Святослав Федоров и Александр Лебедь или хотя бы один из них, Ельцин мог бы заполучить еще два, три, а то и пять миллионов голосов. Теоретически разумеется. Ну, а если эти голоса ему в действительности бы не достались, тогда в дело могла вступить Центральная избирательная комиссия и сделать все, чтобы свести концы с концами. В любом случае превентивный уход других кандидатов сделал бы подобный результат «более правдоподобным». А если бы дела пошли и вовсе плохо, тогда никакого второго тура! Нашли бы любой предлог (война в Чечне, нарушения общественного порядка, серьезный террористический акт, да что угодно еще), чтобы сорвать волеизъявление народа. Таков был план. Он даже не был таким уж тайным: все газеты, и оппозиционные и проправительственные, говорили об этом. И никто, абсолютно никто не находил его невероятным.
Тот факт, что президент заявил об этом прямо в лицо лидеру одной из четырех главнейших в Думе фракций, кандидату, как и он сам, на президентский пост, говорит лишь об одном – о том, что произвол для Ельцина в порядке вещей. Если за последние годы вокруг него сложилась атмосфера полной безответственности в обществе, войн между бандами, интриг и самого настоящего насилия; если власть, олицетворением которой он является, находится в состоянии войны с реальной страной; если коррупция распространяется все больше, то происходит это потому, что президент навязал свои методы всей правящей олигархии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14