Этот полоумный придурок изведет на купание и стирку своего тряпья все запасы воды. Проклятый наглец!
А с другой стороны, Фэймрил ужасно хотелось узнать, что же с ним приключилось, почему Джевидж потерял память и каким образом очутился на ее пороге избитый и одетый, как бродяга, вместо того чтобы поправлять пошатнувшееся здоровье в отдельной палате столичной лечебницы Милосердной Длани, где ему самое место.
В последний раз мистрис Эрмаад видела лорд-канцлера в конце прошлого лета, за два месяца до смерти Уэна. В столичной опере в честь его императорского величества давалась премьера «Сказочной маски». Это был тот редкий случай, когда привести на представление любовницу стало бы чревато общественным осуждением. В день Тезоименитства принято выводить в свет законных супруг, одетых в фамильные драгоценности, тем самым демонстрируя окружающим респектабельность. А более всего, кроме денег и известности, мэтр Эрмаад жаждал считаться респектабельным господином. Поэтому он и настоял на жемчужном гарнитуре, а потом без конца хвастался перед знакомыми своим вкусом в выборе украшений.
На сцене блистала мис Иорлика Леела, и не слишком влюбленная в оперу Фэйм заслушалась дивным чистым голосом примадонны. Прелесть «Сказочной маски» в том, что на сцену можно даже не смотреть, там каждая ария – шедевр, не имеющий, к счастью, никакого отношения к либретто.
– Ба! – хмыкнул Уэн, толкнув локтем жену. – Еще один любитель искусств.
И указал на лорд-канцлера в парадном темно-синем мундире, сидевшего за правым плечом императора и выглядевшего донельзя надменным и, пожалуй, даже сердитым. Он что-то быстро-быстро говорил Раилу, словно выговаривал сюзерену за какую-то оплошность (если, конечно, на миг допустить, что такое возможно), а потом вдруг махнул рукой, грустно улыбнулся и посмотрел прямо на… Фэйм. В этот момент его разглядывали сотни людей, но женщине показалось, что всесильный канцлер видит только ее одну. Тогда Фэймрил подумала, что Росс Джевидж хочет напомнить ей про отца, а возможно, и напугать. Она резко отвернулась и до конца представления сидела неподвижно, не шелохнувшись и, полуприкрыв глаза, слушая только божественный голос мис Леелы.
Уэн, помнится, весь оставшийся вечер язвил лорд-канцлера тонкими издевками. Заочно, разумеется, ибо высказать нечто подобное в лицо лорду Джевиджу у драгоценного супруга не хватило бы духу. Досталось и отцу Фэйм.
– Если бы твой папаша не лез в большую политику и не натравливал на канцлера Эйгорма Лиламма, то ничего не произошло бы. Старый интриган просчитался, на чем и погорел.
– У папы, по крайней мере, были принципы, – отрезала Фэйм. – Не мешай мне слушать, пожалуйста.
– Ох уж мне эти ваши принципы, – прошипел Уэн и добавил грубое площадное ругательство.
Он всегда так делал, желая вывести жену из себя, но в этот момент мис Леела взяла верхнюю ноту, и окончание похабной фразы потонуло в грохоте аплодисментов.
На сцене разыгрывалась шутейная драма, божественная музыка изливалась на зачарованный зал, а Фэймрил думала о Россе Джевидже – человеке, погубившем одного за другим всех ее родичей. Буквально несколькими словами и росчерком пера. Ему нет дела до ее отчаяния, ему не интересны сотни тысяч маленьких людей, чьи жизни перемелются в жерновах великих замыслов, ему плевать на чужие судьбы, он служит Империи. Как будто она существует сама по себе, без живых мужчин и женщин, которые ее населяют.
Именно тогда Фэймрил Эрмаад захотелось убить лорд-канцлера впервые.
А теперь, спустя год, это желание только усилилось. И вовсе не из-за грязных полотенец, как можно догадаться.
После четырех десятков дней, проведенных в дороге, Росс готов был всю ночь греть и носить воду, лишь бы как следует вымыться. И когда наконец его страстное желание сбылось, не смог сдержать восторженного стона удовольствия. Только лишь ради этого блаженства стоило добраться до Сангарры и отыскать Фэйм Эрмаад.
Джевидж откинул голову на бортик ванны, но глаза закрывать не решился. Еще заснет ненароком, а талисман мэтра Амрита останется лежать на полу. Проснуться голым в остывшей воде – полбеды, хуже, если с ним приключится очередной припадок, после которого все придется начинать заново.
Добрая хозяйка не слишком-то обрадуется, когда незваный гость начнет биться в судорогах и орать как резаный на весь дом. Она и так напугана и рассержена.
Отправившись в Сангарру, Росс часто думал о неведомой женщине по имени Фэймрил. Еще бы! Она стала зацепкой, которую мэтр Амрит умудрился извлечь из покалеченной памяти своего загадочного пациента. Джевидж пытался представить ее внешность, придумывал какие-то удивительные подробности, ждал чуда и загадки, а оказался лицом к лицу с самой обычной женщиной, типичной эльлорской леди – чопорной, обидчивой и недоверчивой.
«Что, что может нас связывать, если разум так крепко ухватился за ее имя, в то время когда все остальное – лица родителей, годы детства, отрочества, юности и зрелости – исчезло полностью?» – рассуждал сумасшедший лорд. В том, что его поразила редкая форма безумия, не осталось никакого сомнения. И случись оно естественным путем, пришлось бы уповать лишь на милосердие ВсеТворца. Однако мэтр Амрит уверял в обратном: кто-то злонамеренно лишил Росса Джевиджа всех воспоминаний. И что еще хуже и ужаснее – сделал так, что стоило несчастной жертве заснуть или, скажем, потерять сознание, как все воспоминания прошедшего дня стирались безвозвратно. Точно следы на влажном песке, оставленные в полосе прибоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24