– Это ваше право, – ответил тюремщик. – Вот они: никаких контактов с другими заключенными, с внешним миром, за исключением вашего покорного слуги. – Тут он поклонился и указал на себя.
– Хорошо, продолжайте.
– Вам не разрешается пользоваться перьями и бумагой.
– Понятно. Далее?
– Вас будут кормить четыре раза в день: в восемь и в тринадцать часов после полуночи, а также в третьем и восьмом часу после полудня. В меню входят жареное мясо, свежий хлеб, фрукты по сезону и вполне приличное вино. Кроме того, вам разрешены двухчасовые прогулки во дворе, которые начинаются ровно в полдень.
– Меня такие условия вполне устраивают, тем более что камера достаточно велика для гимнастики, если это, конечно, не запрещено.
– Ни в малейшей степени.
– А что еще?
– Даже со мной вам не следует разговаривать о преступлении, из-за которого вы сюда попали. Таковы указания, полученные мною касательно вас и ваших друзей и не относящиеся к другим заключенным.
– Я все поняла. Что-нибудь еще?
– Прочих ограничений нет, мадам.
– Прекрасно, могу я кое-что сказать?
– Конечно. Можете говорить со мной обо всем, что хоть как-то связано с вашим пребыванием здесь.
– Ну тогда я должна отметить, что камера мне не нравится.
– Почему?
– Причин несколько.
– Возможно, я смогу поместить вас в другую, миледи.
– О, в этом нет необходимости, нашу вполне можно привести в порядок.
– В таком случае давайте выясним, что требуется сделать.
– Во-первых, нам понадобится немного дров, чтобы развести огонь.
– Летом?
– Да, моя спутница страдает от холода.
– Неужели? – удивилась Тазендра. – От холода? Я вовсе не страдаю от холода.
Катана бросила на Тазендру взгляд, призывающий к молчанию, и сказала:
– Да, да, от холода. Она сама еще не понимает, что с ней происходит, мой добрый Джуин, но я вижу, как моя подруга дрожит, и меня тревожит ее состояние.
– Откровенно говоря, – заявила Тазендра, – я действительно немного замерзла.
– Вот видите? Для ее здоровья огонь просто необходим.
– Ну поскольку вы леди, вам положено девять вязанок дров в день, а также кора и прутья – в необходимом количестве. Обычно дрова выдаются только в холодную погоду, но инструкции, запрещающей их употребление летом, нет.
– Значит, вы позаботитесь, чтобы мы получили дрова?
– Да, и немедленно.
– Мы будем у вас в долгу.
– Вы хотите развести огонь. Что еще?
– На мой взгляд, здесь недостаточно чистые стены.
– О, какая утонченность!
– Да, это недостаток, но мы не можем себя переделать.
– Тут вы правы. Однако понимаете, все слуги заняты…
– В таком случае не нужно их беспокоить. Нас вполне устроит, если вы принесете ведро воды и щетку, – я вымою стены сама.
– Здесь не будет никаких проблем, – ответил Джуин. – Что дальше?
– Больше ничего. Если вы сможете обеспечить нас тем, о чем я вас попросила, я – ваша должница.
– Принесу все немедленно.
Когда тюремщик ушел, Тазендра сказала:
– Уверяю, Катана, я совершенно не понимаю ваших намерений.
– Ну ничего особенного я вам не обещаю, но, раз уж нам придется провести здесь некоторое время, я попытаюсь придумать хоть какое-нибудь развлечение.
– Как, вам нравится гонять тюремщика за водой и вязанками хвороста?
– Нет, но я смогу получить удовольствие, когда он их принесет.
– Но каким образом?
– Увидите, когда придет время.
Тюремщик вернулся с водой, щеткой и дровами. Поблагодарив его, Катана немедленно занялась устройством маленького костра. Когда огонь разгорелся, она принялась мыть щеткой стены так тщательно, словно всю жизнь только этим и занималась. Тазендре скоро наскучило наблюдать за ней, она взяла у тюремщика вторую щетку и тоже взялась за уборку.
Когда они закончили, вернулся тюремщик, чтобы забрать ведро и щетки. Катана попросила его оставить ведро, заявив, что на нем гораздо удобнее сидеть, чем на соломенном тюфяке. Джуин согласился. Когда же он ушел, Катана удовлетворенно улыбнулась.
– Итак, – спросила Тазендра, – что теперь?
– Смотрите. Видите это?
– Щетина от щеток.
– Точно. А это?
– Солома из вашего тюфяка.
– А теперь поглядите, что я буду делать.
– Вы наливаете питьевую воду в ведро.
– А сейчас?
– Добавляете туда золу, теперь мы не сможем пить эту воду.
– Именно. Смотрите дальше.
– Вы опустили соломинку в воду и, клянусь Орбом, вы рисуете на стенах!
– Точно. Теперь время пойдет быстрее, согласны?
– Вы так же умны, как Кааврен! А я не знаю никого, кто был бы умнее его.
Катана поклонилась и предложила соломинку и щетину Тазендре.
– Но я же не художник! – воскликнула леди дзур.
– И что с того? О Небеса! Все немного рисуют.
– Тут вы правы, и я почту за честь рисовать рядом с вами. Только…
– Да?
– Что мы изобразим на нашей картине?
– То, что видели в последние несколько недель.
– Отличная идея.
– Более того, мы просто обязаны это сделать.
– Но зачем, моя дорогая Катана?
– Кто-нибудь начнет задавать вопросы относительно наших рисунков, мы ему все расскажем и, кто знает, может, таким образом сумеем выбраться отсюда.
– Мало вероятно.
– Согласна, но у вас есть другой план?
– Должна признаться, что нет.
– Ну а тогда?
– Тогда, дорогая баронесса, давайте рисовать.
И обе женщины принялись за дело; если их камера и не стала от этого более красивой, они хотя бы нашли себе интересное занятие.
Ни Аттрик, ни Пэл не проявили ни малейшего интереса к камере, в которой оказались. Пэл воспользовался возможностью и расспросил тюремщика сначала об условиях содержания, а потом о событиях, происходящих в городе, насколько тюремщик мог о них знать. И благодаря своему уму и обходительным манерам он сумел выведать у Джуина гораздо больше, чем тот думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131