– Лавоуды на нашей стороне, ваше превосходительство. Надеюсь, вы помните, кто их капитан? Их истинный капитан? Так что Лавоудов нам не следует опасаться. Что же до сплетен, то они как ветер, – его величество обратит на них внимание только в том случае, если у него не будет других забот.
– Ну а гвардейцы? – спросила Литра.
– Они выполняют ваши приказы, ваше превосходительство. Разве нет?
– Разумеется. Однако скажите мне, Сиодра, какой приказ я должна им отдать? Неужели вы полагаете, что я могу призвать Ланмарею и Г'ерета в свои покои и заявить: «Вам не следует ничего предпринимать в отношении таких-то персон при таких-то обстоятельствах»? Через две минуты я перестану быть главнокомандующей, а вам придется отказаться от своих хитроумных планов.
– Ланмарею мы можем не брать в расчет по причинам, которые вам известны не хуже, чем мне, ваша светлость.
– Ну да. А Г'ерет?
– Г'ерет, должна признать, представляет для нас проблему. Следует поставить перед ним задачи, которые заняли бы все его время.
– У вас есть идеи, Сиодра?
– Хм-м-м. Отошлите его на поиски чего-нибудь вроде свечного бутона.
Литра некоторое время пристально смотрела на свою собеседницу, потом на ее лице медленно появилась улыбка, которая становилась все шире и шире, а в следующее мгновение она громко расхохоталась. Ее смех эхом прокатился по башне императорской резиденции.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В которой мы покажем, что великодушие иногда вознаграждается уже при этой жизни

Одновременно с вышеописанным разговором в покоях Г'ерета, в Крыле Дракона, проходила другая беседа, такая же секретная, но куда менее зловещая.
– Входите, кавалер, – пригласил Г'ерет. – Располагайтесь поудобнее. Я слышал, вы хотели со мной поговорить.
– Это так, капитан, – ответил посетитель, который был не кем иным, как Пэлом. – Мне не терпится поделиться с вами одной идеей, недавно пришедшей в голову.
– Ну и какой? Вы ведь знаете, я рассчитываю на то, что мои гвардейцы будут использовать свои головы по назначению, а ваша выглядит вполне подходящей для умных мыслей.
– Благодарю вас, капитан.
– Прошу, поделитесь же наконец вашей идеей.
– Так вот. Меня беспокоят донесения.
– Что значит «беспокоят»?
– Мне кажется, капитан, когда шесть человек оказываются свидетелями одного и того же события, они дают шесть разных его описаний.
– Справедливое наблюдение.
– Многие атиры, а также известный философ Хидрагаар, полагают, что из этого можно сделать следующий вывод: произошло шесть различных событий, и все они правдивы.
– Ну а что думаете вы?
– Я, капитан, верю, как и Даридд из Диара-при-Беннаате, что атиры преувеличивают.
– Вижу, вы хорошо знакомы с классическими источниками.
Пэл поклонился:
– Я имел честь получить некоторое образование. Однако, капитан, если мне будет позволено, я бы хотел услышать ваше мнение.
– Мое? Ну, пожалуй, я склонен согласиться с вами и Дариддом.
– Чрезвычайно благодарен.
– Но объясните мне, кавалер, какое отношение вопросы теории познания имеют к донесениям?
– А вот какое, капитан: я говорил с четырьмя солдатами, каждый из которых вернулся домой после службы на восточной границе.
– На восточной?
– Точнее говоря, речь идет о местности возле…
– Возле?
– Возле Пепперфилда, капитан.
– Ах вот оно что.
– Вам интересно узнать, что мне удалось выяснить?
– Да, конечно.
– Говорят, там собралась многотысячная армия воинов с Востока, которые готовятся вторгнуться в Империю.
– Так-так.
– И в то же время я слышал, что на расстоянии в сотню лиг там не встретишь ни одного человека с Востока.
– Продолжайте.
– Мне сказали, что гарнизон очень силен, тогда как другие думают, что он падет при первой же атаке.
– Хм.
– Мол, командир гарнизона хорошо знает свое дело, а есть мнение, что он не лидер и не сможет повести войска в сражение.
– Понимаю, что вы имеете в виду, кавалер. Но говорите прямо. Мне кажется, вы к чему-то клоните. Скажите, чего вы на самом деле добиваетесь?
– Я? – переспросил Пэл, и на его лице появилось выражение невинного удивления. – Вы утверждаете, будто я чего-то хочу?
– А разве это не так?
– Мой капитан, тот самый философ, о котором мы только что вспоминали, рассуждал о важности самоотверженного служения людям.
– Да?
– Я желаю лишь одного – достойно служить его императорскому величеству, капитан, вот и все.
Поскольку нам нечего добавить к этому заявлению, мы вернемся к Кааврену, которого оставили в тот момент, когда он спешил на свидание с Иллистой. Он пришел немного раньше и даже успел выпить стаканчик красного вина. Тиаса осмотрелся. Теперь, когда празднества закончились, в гостинице находились обычные посетители, в основном из Дома Теклы, и редкие криоты или джареги. Таверна была довольно большой, пол покрывал ковер, чтобы, подумал Кааврен, скрыть следы крови, пролитой во время его поединка с Фраем. Хозяин, как показалось Кааврену, сразу его узнал, судя по выражению смутного недовольства, промелькнувшему на его лице, но благоразумно решил промолчать.
Довольно быстро стемнело, и в таверну начали заходить те, чья работа заканчивалась с заходом солнца. Кааврен решил, что Иллиста выбрала странное место встречи для леди из Дома Феникса, но если она желала уединения, то подобное заведение подходило для ее целей как нельзя лучше. Только теперь Кааврен сообразил, что события, заполнившие день, заставили его забыть о свидании с Иллистой, чей голос, блестящие удлиненные глаза и изящные черты лица не раз возникали в его воображении. В мечтах она смотрела на него с такой нежностью, какой, наверное, и не бывает в реальной жизни, но кто станет винить его за эти фантазии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131