..
Ведьма вздохнула.
- Знаю. Я могу помочь тебе только советом, но сперва подумай, всем ли
ты сможешь пожертвовать ради нее.
- Всем.
- И жизнью?
- И жизнью.
- И честью?
Он прикусил губу и опустил глаза, побледнев. А ее глаза вдруг
наполнились слезами, но голос прозвучал твердо.
- Приходи через месяц, может быть, я что-нибудь сделаю для тебя.

- Вот я и пришла к тебе, кузнец.
- Я рад, Светлая моя.
- Нашему сыну нужен меч, которым он сможет зажечь Лед.
- Значит, он все же встретил ее.
- Да.
- И ты пытаешься его спасти.
- Да.
- Я понимаю тебя, Светлая моя, но наш сын никогда не переступит своей
чести.
- Помоги... прошу тебя.
- Он слишком взрослый, чтобы его удерживать, да и потом - это же наш
сын. Я сделаю ему этот Меч ради тебя. Но ты же знаешь, что он все равно
встретит свою Судьбу.
- Знаю.
- Так пусть он будет достоин ее...

- Ты сможешь оживить ее чувства, только разбив ее мир. Но тогда в
ледяном сердце загорится огонь, она погибнет. Возьми этот Меч, и когда
будешь биться с ней в поединке, пронзи ее сердце. Только тогда она
останется жива. Меч растопит ее кровь, и это сохранит жизнь ей и тебе. Но
одно запомни - не смей ее жалеть, иначе страшнее смерти будет жизнь - а
ненависть очень близка к любви своей солью... Но сын смотрел не на мать, а
на Меч... и не услышал этих слов.

Силы были равны. Она видела это и знала. И они будут равны всегда,
пока жива она и предводитель вражеского войска. Такая игра была
неинтересна, и она послала ему вызов на поединок.

Сколько его людей погибло в этой странной войне за его любовь? Ее же
войска не знали радости жизни, а значит им неведом был и страх смерти...
Но сегодня он увидит ее. Он стоял на бесконечной снежной равнине,
серебрящейся под звездным светом. Вот уже два года он не видел солнца,
здесь царили вечные светлые сумерки. Белый вихрь примчался с севера,
закружил пургу до самого неба, а он стоял и ждал, положив руку на Меч, и
пурга внезапно улеглась, и все словно осветилось, когда сошла она с белого
с дракона, чудесного, как весь этот Мир... И был поединок, в котором двое
равных скрестили клинки. Ее учили лучшие из Мертвых, его - лучшие из
Живых. И великим искусством был их бой. Но ему было труднее, он слишком
боялся причинить ей боль, а она не понимала, почему в иные мгновения он
медлит, не нанося удара. И когда допустил ошибку он, не нанесла удара она,
задержав руку в последний миг. А он ударил ее и она упала в снег, и клинок
выпал из ее руки, и соскочил шлем. И застыл он, уже занеся Меч для
последнего удара в сердце, когда встретился с ней взглядом, и опустил свой
клинок.
А она лежала на снегу и видела в его глазах то, чего не мог понять ее
разум; но когда он не нанес последнего удара и опустил Меч, словно горячая
искорка вспыхнула в груди ее.
- Ну, чего же ты ждешь, убей! - а для него музыкой прозвучал ее
прекрасный голос.
- Не могу, - улыбнулся он, забыв о том, что говорила Ведьма. Он не
мог убить ее, он не должен был даже драться с ней...
- Не смей на меня смотреть, - а боль в сердце все росла и росла, и
неведомое чувство разрывало на части его ледяную броню. Она не любила, она
ненавидела этого человека, который оказался сильнее ее в чем-то, чего она
не могла понять, но теперь или он, или она должны были умереть. И это была
уже не Игра.
А он увидел боль и ненависть в ее глазах и ужаснулся, вспомнив, что
она должна умереть, но было уже поздно... И пламя уже страшной болью рвало
ее душу, и была только эта боль и его лицо, и только он мог помочь. И
вдруг Ей не захотелось умирать, но Пламя со Льдом слились на миг в одно, а
потом Огонь поглотил все.

1 2