Только это никак невозможно, — ответил хуторянин. — Остров стоит посреди устья, далеко, и течение там сильное, человеку с ним не справиться, утащит и утопит. Я так думаю, это все россказни.Вот ведь странно, подумал я, верит хуторянин в троллей и великанов, живущих под водопадом, а в способности человека не верит. Я ведь своими глазами видел, как Греттир в Норвегии переплыл широченный фьорд.Несколькими днями позже, стоя на берегу Скагафьорда, я понял, почему хуторянин не верил в силу Греттира. Остров Дрангей был очень далеко. Очертаниями он напоминал огромные льдины, что время от времени заплывали в гавань Эйриксфьорда в Гренландии — в детстве я их видел. Ледяные горы стояли в проливе неделями, медленно тая. Только те ледяные горы весело сверкали белизной с синим оттенком, а остров Дрангей темнел грузным столом. Я задрожал — даже подумать было страшно о том, чтобы пуститься вплавь через это пространство, да еще там, у берега острова, я разглядел завитки прибоя. Значит, должен быть здесь, на этом берегу, посредник, который время от времени ходит к острову на веслах, привозит припасы и новости.Я обошел берег фьорда, останавливаясь то в одном доме, то в другом, говоря, что ищу землю, хочу купить. Назывался я именем вымышленным — не хотел, чтобы Гуннхильд и ее отец узнали, что я вернулся в Исландию. Единственный, кто знал о моем возвращении, был Снорри Годи — к нему, хитроумному годи, я обратился, чтобы обсудить выкуп за мой огненный рубин. Он по-прежнему хранил камень в надежном месте, и я оставил ему большую часть моего серебра, попросив Годи подождать, не отдавать серебро семье Гуннхильд, пока я не встречусь с Греттиром. Себе же я оставил ровно столько, чтобы было что показать хуторянам из Скагафьорда в доказательство, что земля их мне по карману.Я скоро понял, кто из них, скорее всего, сообщается с Греттиром. Он владел хутором, расположенным ближе других к Дрангею, и с той стороны острова было подходяще место для высадки, и у хозяина имелся лодочный навес. Да к тому же, он был не из тех, кем верховодил Торбьерн Крючок, богатейший землевладелец в округе. Торбьерн Крючок, как я понял, был человек жесткий. Все в нем сбивало с толку. На месте одной глазницы — сплошной шрам. Глаз он потерял в юности, мачеха ударила его по лицу за непослушание, и он окривел. Теперь это был угрюмый, злобный и явно задиристый человек.— Мы этого ублюдка выгоним с наглей земли, даже если сам я сдохну при этом, — заверил он меня, когда я завел разговор о Греттире, засевшем на острове. — Здесь, в округе, половина мужчин — трусливы, у них не хватает духу что-нибудь предпринять. Вот я и скупил их доли острова — мы владели им в складчину, — и теперь уж кому, как не мне, решать, что с ним делать. — Он замолчал и подозрительно глянул на меня. — А все же, у тебя тут какой интерес?— Просто хочу знать: коль заимею хутор здесь, смогу я купить долю в острове и отвезти туда овец?— Без моего разрешения не сможешь, — рявкнул он. — Пока ты будешь возиться с покупкой земли, я уж постараюсь заполучить большую часть острова. Греттир — вот помеха. Но мы его достанем, этого грязного сучьего сына.Я вернулся к тому хуторянину, который, как мне думалось, поставлял припасы Греттиру на Дрангей. Разумеется, после того, как я посулил ему достаточно серебра, он согласился отвезти меня на остров с наступлением темноты. Однако предупредил, что от Греттира можно ждать чего угодно, и что он очень опасен.— Поберегись, — предупреждал он. — Когда на этого изгоя находит, он становится просто бешеным. Прошлой осенью он вплавь перебрался сюда и вломился в дом. Искал припасов, но в то время меня не было дома. Тогда он снял с себя мокрую одежду, лег у огня и уснул. Две служанки наткнулись на него совершенно голого. Одна из женщин что-то такое сказала, насмешливое, мол, снасть у него маловата для такого крупного мужика. Он вскочил в ярости и схватил ее. Вторая убежала, а Греттир изнасиловал женщину, которую схватил. Понимаю, он долго прожил на острове, но все равно это было жестоко.Рассказ хуторянина огорчил меня. Я знал, что Греттир неуравновешен и непредсказуем. Я сам был свидетелем многих его жестокостей. Но никогда прежде он не поступал так с женщинами. Судя по слухам, именно женщины не раз спасали его, пожалев и спрятав у себя в доме. Меня ужаснуло, что он прибег к насилию в ответ на пустячную дерзость. Я боялся, что от долгого изгнания Греттир опустился, превратился в полудикаря. Я понятия не имел, какой прием окажет мне мой названый брат.Я щедро заплатил хуторянину, чтобы он под покровом тьмы доставил меня на Дрангей в ближайшую безветренную ночь и чтобы помалкивал обо мне. Он высадил меня на узкую отмель под отвесным утесом, и всплески его весел затихали вдали, пока я ощупью искал основание деревянной лестницы, которая, по его словам, должна быть здесь. Слышал я только шорох да поскребывание коготков морских птиц, устраивающихся на ночлег, да в ноздри бил острый запах помета. Осторожно, на ощупь, шаг за шагом я поднимался по шатким деревянным перекладинам. Первая лестница привела меня к выступу на скале. Пошарив руками, я нашел основание второй лестницы, ведущей дальше вверх. Греттир не поднял лестницы на ночь, как будто не страшился нежданных гостей — это меня удивило.Выбравшись на плоскую вершину острова, я двинулся по густой траве и тут споткнулся о тело сторожа. Человек крепко спал, закутавшись в тяжелый плащ и наполовину зарывшись в неглубокую выемку. Он испуганно хрюкнул, когда я наступил ему на ноги, и я скорее почувствовал, чем увидел, что он сел и пялится на меня.— Это ты, Иллуги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117