Вдоль стен стояли ряды зажженных свечей.
– Что это? – спросила я. – Мы не будем входить туда?
– Не беспокойтесь.
Она распахнула дверь и под звон колокольчиков провела меня в лавку.
Внутри царил холод и сумрак, пахло травами. На прилавке лежали какие-то кадильницы и кипа книг «Сонник Наполеона». Затем из-за черного занавеса появился человек.
Я не могла определить его возраст. Светловолосый, с желтыми глазами и довольно темной кожей, но не настоящий африканец, а скорее некая карибская смесь чернокожих, индейцев и, быть может, испанцев. Он был одет на манер островитян: спортивная рубашка поверх брюк. На шее у него висело ожерелье из собачьих зубов.
Он мне совсем не понравился, я ему тоже. И это, несомненно, поняли мы оба. Впрочем, у него было больше оснований для неприязни. У меня явно не могло быть никаких дел в этой лавке. Вероятно, он принял меня за какую-то даму, которая отбилась от группы туристов, осматривающих Испанский Гарлем.
– Нет, мадам, у нас закрыто, – сказал он.
Вероника обратилась к нему и заговорила так быстро, что мне не удалось разобрать ни одного слова, кроме ahora. Я стояла, беспомощно глядя то на одного из них, то на другого.
Очевидно, доводы Вероники возымели действие. Пока она еще говорила, он снова бросил взгляд в мою сторону, и я поняла, что меня уже не считают незадачливой туристкой. Но какова бы ни была моя новая роль, я чувствовала, что она понравится мне еще меньше. Взгляд желтоватых глаз таил в себе странную смесь уважения и угрозы. Так смотрят на опасное животное, угодившее в ловушку.
Но Вероника, кажется, решила, что ее посредничество увенчалось успехом. Он действительно не оказал серьезного сопротивления и немного медлил лишь из предосторожности. Когда Вероника подтолкнула меня вперед, он не остановил ее. Внезапно осознав, что меня толкают к черному занавесу, я попыталась задержаться, чтобы получить объяснения, и в желтых глазах хозяина лавки мелькнул насмешливый огонек.
– Идите, миссис Бенсон, вы же просили моей помощи. Я все устроила, – шепнула Вероника.
Не решившись отвергнуть столь ценный дар, я позволила ей пропихнуть меня за пыльный занавес и оказалась в другом помещении, большем, чем лавка, но столь же сумрачном. Я разглядывала коробки с сухими корявыми корнями, статуэтки, раскладушки, потертые кресла, железную франклиновскую печь. Но в полусумраке я поначалу не заметила маленькую женщину, съежившуюся в темном углу.
Однако она сразу встала, узнав меня. И тогда я увидела, что это миссис Перес. Ее маленькие карие глазки печально встретили мой взгляд. Она подошла ко мне и протянула руки, словно прося у меня защиты. Ощутив прикосновение ее холодных пальцев, я с ужасом подумала, что теперь, кажется, стала для нее товарищем по несчастью.
Глава 10
События последовавших нескольких часов до сих пор иногда возвращаются ко мне в виде кошмарных ночных видений. Я как будто пытаюсь вытянуть Джоула на веревке из страшной бездны. Тени и запахи неведомых трав смешиваются с беспокойными шорохами. И, просыпаясь среди ночи, я некоторое время хожу по комнате, убеждая себя в том, что все уже позади.
Беспокойные шорохи, между прочим, издавали ящерицы. Дон Педро, владелец «ботаники», держал их в клетке возле франклиновской печи. Заметив, что меня беспокоит возня ящериц, он сбросил ткань, покрывавшую клетку, чтобы я могла их увидеть. Потом он сунул руку в клетку, поймал одну ящерицу, перевернул ее брюхом кверху и провел по нему ногтем, словно вспарывая его. Несмотря на все усилия, я не смогла сдержать своего отвращения. Он усмехнулся. Я спросила:
– Зачем вы вскрываете их?
Но он только покачал головой, продолжая усмехаться. Позже я узнала от доктора Райхмана, что выпотрошенные ящерицы служили для hechizo, черной магии. Дон Педро был брухо. Он торговал ящерицами, змеиными головами, которые передаются жертвам в спичечных коробках, грязью из свежих могил, используемой для привлечения духов умерших, espiritos perturbados и еще – рутой, собачьими резцами, кровью черных петухов и шариками мышьяка, который использовался карибскими рабами как яд.
Но тогда я еще не имела представления о том, где нахожусь. Интуиция подсказывала мне, что в очень нехорошем месте. Жест Дона Педро очень не понравился мне не только из жалости к ящерицам. Я видела в нем стремление владельца «ботаники» вызвать у меня отвращение и ужас. Так злой мальчишка пугает малыша резиновой змеей.
Отвернувшись от клетки с ящерицами, я увидела изображение Святого Михаила, висевшее на стене вверх ногами. Тогда мне не пришло в голову связать это с брухерией, но все вокруг казалось странным и неприятным, как и сам Дон Педро с его ожерельем из собачьих зубов. Моя тревога усилилась еще и оттого, что меня покинула Вероника. Когда я очутилась за черным занавесом, она, вероятно, сочла свою задачу выполненной и удалилась, оставив меня с Доном Педро и миссис Перес.
Сначала я подумала, что миссис Перес теперь скрывается от полицейского допроса, а Дон Педро – ее родственник, возможно – женат на ком-то из членов ее семьи.
Вероятно, меня ввела в заблуждение его снисходительность. Для столь самонадеянного человека он удивительно терпеливо относился к болтовне миссис Перес Дон Педро взялся переводить наш разговор, и у меня ни разу не возникло ощущения, что он ее как-то подгоняет или подправляет. Я очень хорошо сознавала, какая сложная задача стояла перед миссис Перес. Тонио был ее сыном, и, несмотря на все мое желание получить полезные для Джоула сведенья, я понимала, что она должна найти какой-то собственный способ оказать подобную помощь.
Миссис Перес начала со своего невинного прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55