По неясным слухам, за утро румыны уже переправились через Дунай и закрепили плацдармы на правом берегу. Обычно законопослушные, на этот раз гражданки Венгерской республики разбегались и прятались. В воздухе витал мрачный запах грядущей гибели их страны. Дезертиры знали, что скоро некому будет преследовать их за уклонение от выполнения воинского долга.

* * *

У бунгало долговязого тем же самым утром, только ближе к полудню, остановился громоздкий бронеавтомобиль, из которого вылезли трос крепких мужчин с непроницаемыми лицами. Молча, один за другим, они вошли внутрь и остановились у порога. Спавший румын медленно открыл глаза и приподнялся.
– Кто вы? – спросил он недоуменно, но, прищурившись на свету, разглядел форму. – А! Вы все-таки пришли.
Его страхи, видимо, кончились этой ночью. Он, действительно, выговорился, и теперь ему было все равно. Он без эмоций смотрел, как ближайший к нему человек протянул руку к громадному «бушману», вставленному в металлические зажимы на мощном правом бедре. Потом румын зажмурился, успев вздрогнуть за мгновение до того, как пуля разорвала его грудь. Из-за спины убийцы вышел другой человек, с ранцем за плечами. Он вытащил из кармана два электрода и воткнул их острые концы в виски трупа. Через пару минут человек с ранцем вопросительно поглядел на вожака-убийцу. Тот нахмурился и оглядел комнату. Третий мужчина молча вышел из-за него и обошел комнату по периметру, заглянул в кухонный отсек и душевую кабинку. Человек с ранцем вынул из мертвой плоти электроды и тоже шагнул к стене. С торжествующим видом он поднял высоко над головой зажатый в двух пальцах окурок. Первый коротко кивнул. Все вместе они вышли прочь.

20. НАЗАД В ВЕНУ

В четыре часа дня на площади перед венским западным вокзалом остановилась запыленная черная «Татра». Из ее уродливого старого тела вылез Рихард, который тут же с удовольствием потянулся, одновременно громко выругавшись. Оскар, вылезший чуть позже, надел очки на сощуренные усталые глаза. Здание вокзала, все из темно-фиолетового матового стекла, выглядело, как Замок Нехорошего Героя из сказочного фильма. Выцветшая разметка на площади и вливавшихся в нее улиц придавали местности какой-то деревенский спокойный вид. Лишь у самого вокзала стояло несколько такси и небольшие кучки людей. Через площадь, лениво переставляя ноги по раскаленной мостовой, брели два толстых полицейских. В воздухе висел легкий звон колокола, возвещавший о прибытии поезда из Линца. И вот посреди эдакой умиротворенности, как хриплый лай злой собаки, метался голос Рихарда.
– Ты чего богохульничаешь? – спросил Оскар, пытаясь облокотиться на крышу «Татры». Тут же он отдернул руку от горячего металла.
– Я имел всех таможенников, их матерей и матерей их матерей!!! – воскликнул немец. – Проклятое тирольское животное выпустило в нас целый магазин.
Он обличающе тыкал пальцем, указывая на длинные и короткие царапины, усеявшие левое заднее крыло, крышку багажного отделения и заднее стекло. Колпак на колесе был пробит и смят, а шину украшала безобразная дыра с торчащим наружу гусматиком. (Гусматик – специальный наполнитель для автомобильных шин, не дающий им спускать в случае повреждения).
– Ага! Ты заметил прочность кузова? – пробормотал Оскар. – Бери обратно свои грубые слова.
– Которые? Я их много наговорил.
– Да уж, грубиян ты отменный. Слова о том, что я – идиот, потративший все твои деньги на никчемный старый гроб, еле ползущий по дороге. Если б я купил кабриолет, то сейчас он был бы нашим катафалком.
Рихард отмахнулся от неприятной ему темы и как ни в чем не бывало спросил:
– Какого черта тот отморозок выскочил и открыл стрельбу? Его босс только что пожелал нам счастливого пути, и я уже расслабился…
– Какая разница? Главное, броневичок спас нас. Кстати, это, кроме прочего, живой музейный экспонат! Вполне возможно, на нем когда-то ездил Ракоши!
– Я не знаю этого парня.
– Ну, ты не много потерял.
Они замолкли, пристально оглядываясь но сторонам. Площадь заполнилась людьми, шедшими с поезда к автобусной остановке.
– Что же делать? – спросил Оскар у тощего голубя, прилетевшего охладиться в тень «Татры».
– О чем ты? – откликнулся Рихард.
– Жалко оставлять машину без присмотра. Ее наверняка украдут.
– Да и бог с ней.
– Нет… Жалко.
Оскар, чуть не плача, тщательно закрыл дверцы и обошел машину вокруг.
– А сумки? Будем тащить их с собой?
Вместо ответа Оскар вынул из своего баула пиджак, надел его, а потом забросил поклажу на спину. Они перешли площадь и улицу, направляясь по Гюртелю к Мариахильфштрассе. Народу навстречу попадалось очень мало – жители не желали высовываться из дома в такую жару. Им же пришлось тащиться два квартала, чтобы дойти до нужного перекрестка.
– Проклятый румын! – ворчал Рихард. – Это он называет «близко»! Наверное, он шел налегке, и погода была попрохладнее. А на тебя просто смешно смотреть, старый остолоп! В таком костюме во время жары ходят только полные шизики.
Оскар молчал и ласково улыбался в ответ болтливому компаньону, одновременно поеживаясь от прохлады, царящей под костюмом.
– Ну, куда пойдем?
Они стояли на большущем перекрестке, выглядевшем просто пустым, ибо десяток проехавших машин – ничто для большого города.
– Налево! – изрек Оскар голосом пророка Мухаммеда. Это было самое логичное решение: чтобы идти налево, не требовалось даже переходить улицу. Они отправились вдоль бесчисленных магазинов, забегаловок, банков, нотариальных контор, офисов фирм и гостиниц, многие из которых были закрыты, закрыты навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119