Но все равно, я тронут вашим мужеством. Я бы не поехал туда ни ради жены, ни ради денег. Что ж, мне надо обыскать вашу машину и проверить вашу личность, – он многозначительно помолчал, не двинувшись с места.
– Документы… пожалуйста! – любезно согнулся перед ним Оскар. Он не волновался, что пограничник узнает его рожу на фотографии, потому что ее он хорошенько подправил. Лейтенант с кряхтением поднялся и увел его в каморку, где зажег мощную водородную лампу.
– Вроде бы все в порядке. А что у вас с лицом?
– А вот, подобная вашей лампа взорвалась в комнате, в которую я имел несчастье войти. Хорошо, еще стоял далеко…
Лейтенант опасливо покосился на лампу и, стараясь сделать это незаметно, отодвинулся от нее подальше.
– Давайте быстрее снимем ваши пальчики. – Он протянул Оскару пластину, похожую на толстую темную папку с глазами красного и зеленого цвета. Загорелся зеленый. – Да, с вами все в порядке. Осталось только уплатить таможенный сбор.
– Я уплачу вам, герр лейтенант, десять золотых сейчас, а десять золотых – когда вернусь, чтобы вы пропустили меня без проволочек, как старого знакомого.
– Пятнадцать и пятнадцать! – капризно возразил таможенник. – К тому же, я не уверен, что вы поедете назад.
– Десять сейчас и пятнадцать потом. У меня с собой нет больше, а обратно я поеду побогаче, чем туда.
– Ага, значит бедную сестричку жены вы спасаете отнюдь не бескорыстно! Ладно, я очень сговорчив. Только обязательно возвращайся через мой пост.
– Ну, конечно!
Видно, лейтенант привык подавлять в себе жадность. Слишком мало проходило через его руки по-настоящему богатых людей, ведь беженцев обирать запрещало правительство – ему, правительству, тоже надо было оставить. А жалкие гроши, которые он все-таки мог выдавить? Десять золотых набиралось с пары сотен людей, прошедших здесь за несколько дней. К тому же, эту добычу приходилось делить с наезжавшим с проверкой инспектором и даже давать немного солдатам, а эта десятка останется только его. Лейтенант ласково гладил тяжелый карман, глядя на уползающий в туман и дождь автомобиль. Одно из двух, думал он: либо это удирающий румынский шпион, либо он, действительно, надеется привезти из Венгрии кучу денег. Если он все-таки вернется, лейтенанту придется закончить карьеру пограничника ради того, чтобы стать убийцей и грабителем.
Оскару эти мысли были известны так хорошо, словно он сам гостил в мозгу лейтенанта. Посмотрим, дружище! Похожее на сарай здание пункта быстро растаяло в сумерках, остались только дождь, предрассветная серая муть и дорога. Правда, иногда сквозь похожую на густой туман морось проглядывали маленькие пятнышки света – это горели костры беженцев, которые не успели пройти пост днем. Вдоль дороги на обочинах стояли несколько грузовиков и телег с бесформенными кучами скарба в кузовах. Вдруг прямо по курсу из темени вынырнул фургон, ехавший с потушенными фарами. Бормоча проклятия, Оскар с трудом заставил неуклюжую «Татру» увернуться. Да, тут быстро не поедешь – свет фар разгоняет муть в лучшем случае метров на двадцать впереди. Больше сорока километров в час ехать просто опасно. Кроме того дорога вплоть до Шомбатхей сплошь состояла из прятавшихся в воде глубоких ям, крутых поворотов и наплывов жидкой грязи. Когда Оскар наконец миновал казавшийся покинутым городишко, шоссе вроде бы стало поприличней. Воздух, вернее, висевшее в нем туманно-водяное месиво еще более просветлело под первыми лучами встающего солнца. Видимость улучшилась раза в полтора, и только поэтому Энк-вист успел понять, что круглая лужа впереди – воронка, до краев наполненная водой. Машина тяжело метнулась в сторону, уйдя правым боком в глубокую грязь на обочине. Капот стал медленно сворачивать дальше, грозя утащить с асфальта два остальных колеса. Оскар отчаянно вывернул руль и надавил на газ. Двигатель тихо взвыл, машина резко потеряла скорость. Но правое переднее колесо оказалось на дороге. Двигатель снова взвыл, на этот раз громко и сердито, и, наконец, правый задний скат с чмоканьем выскочил из грязи. Обошлось! Мимо проплыли два разбитых сгоревших грузовика и несколько похожих на сваленные кучи тряпья трупов. Итак, началась полоса боевых действий.
С этого момента война постоянно напоминала о себе малоаппетитными зрелищами разрушений и смерти. За окном проносились брошенные на дороге узлы, коробки, поломанная мебель, распотрошенные чемоданы, перевернутые автомобили, разбитые телеги, трупы животных и людей. Раза два встречались пешеходы, тупо бредущие под дождем с тюками на спинах. Воронки от попаданий ракет и бомб по мере приближения к фронту попадались все чаще и чаще. «Какое счастье, что сегодня нелетная погода! – подумал Оскар. – Похоже, что вчера румынская авиация порезвилась здесь как следует! Каких-то два дня назад они ехали по этой же дороге, не отмеченной ни единой воронкой. А теперь!»
В девять утра дождь прекратился, тучи постепенно поднялись выше. У самой земли, стелясь прямо по ней, ползли редкие клочья тумана, а по спине Оскара – мурашки. Только бы не прояснилось совсем! Судя по всему, у румын нет всепогодных самолетов и вертолетов или их очень мало. Солнце сегодня не нужно абсолютно. Пожалуйста, отдохни там, за облаками, милое!
Показалась развязка, от которой еще одна дорога уводила на Веспрем. В виадук, по которому проходила магистраль Дьёр-Веспрем, врезался самолет, похоже МиГ-29. Из рухнувших вниз обломков, между кусками моста, ощерившимися арматурой, вверх торчали сопла двигателей и пестрые сине-желто-красные кили. Посреди дороги валялся труп в высотном летном костюме со сгоревшей кожей на лице и обуглившимся носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119