— И этот вопрос долго тревожил мое сознание, он бился во мне, словно птица, залетевшая в комнату.Дуг рассказал, что во время поездки в Германию видел по телевизору документальный фильм о людях, испытывающих сексуальное влечение к инвалидам. Материал был подан в спокойной, информативной форме, без обозначения позиции авторов. Показывали отрывки из порнофильмов с участием инвалидов, журналы, клубы, где собираются такие любители, и даже комиксы.— Я человек современный. Ты же знаешь, стараюсь не судить других, быть максимально открытым. Но когда я это увидел, у меня просто челюсть отвалилась. Я все спрашиваю себя, неужто я живу на одной планете с этими людьми?Франсес любила поговорить о сексе, и я ей об этом рассказала.— Что с тобой такое, Миранда?— Вы о чем?— Откуда в тебе это ханжество? Ты что же, не легла бы в постель с мужчиной, у которого нет руки или ноги, если б его любила?— Конечно легла бы.— А с женщиной?— Вряд ли я полюбила бы женщину такой любовью.— А с ребенком?— Франсес, вы меня просто провоцируете.— До какого возраста, по-твоему, человек остается ребенком? Сколько ему должно быть, чтобы ты могла с ним переспать?— Не представляю. Семнадцать?— Ха! Знала бы ты, сколько мужчин со мной переспали до того, как мне исполнилось семнадцать, и это было восемьдесят лет назад!— Да, но у вас и жизнь особенная — не похожая на других.— Ну так что же? Знаешь, когда по моему мнению человек становится достаточно взрослым для занятий любовью? Как только он делается интересным. — Она сжала в руке свою палку и с силой стукнула ею об пол.— Вы вряд ли стали бы президентом с такой платформой, Франсес. За такие речи вас чего доброго на костре бы сожгли.— Знаю. Я слишком стара. Мое сердце здесь больше не живет. Тем и хороши воспоминания: проснешься утром и окунаешься в них, как в целебную ванну. Так вот и спасаешься от старения… Послушай, Миранда, я вот о чем хочу тебя спросить. Слыхала ли ты о художнице Лолли Эдкок?Перед моим мысленным взором немедленно возникло лицо Хью Оукли.— Забавно, что вы о ней заговорили. Совсем недавно один человек рассказывал мне о ней.— Несчастная женщина, но художница отменная. У меня есть маленькая акварель ее кисти, хочу продать. Не смогла бы ты продать ее для меня подороже?Я рассказала ей о нас с Джеймсом Стилманом, о его сделке с мистером Эдкоком и о том, что с ним случилось после.— Как скверно, что вы встретились в такой ранней юности, будь вы постарше, наверняка поженились бы и счастливо прожили жизнь, народив кучу детишек. Но так бывает: люди и события возникают в нашей жизни в неподходящее время. Самой большой моей любовью был человек по имени Шумда, но я это поняла, только когда поумнела на десяток лет. А с ним я была еще совсем девчонкой, жадной до страстных признаний, кто бы из мужчин их ни делал. Я искала огня, а не света. Мы все то и дело оглядываемся назад и говорим: «Ах, какой же я была идиоткой в семнадцать!» А если наоборот — представь, что семнадцатилетняя Миранда заглянула в будущее и увидела тебя теперешнюю. Что бы она о тебе сегодняшней подумала?— Что подумала бы обо мне семнадцатилетняя Миранда? — Я засмеялась.— Вот именно. Она бы пришла в ярость от того, что ты не вышла за этого Джеймса и не спасла его.На ужине у Дагмар Хью вручил мне свою визитку. Я позвонила ему в офис, и мы условились о встрече. Франсес дала мне работу Эдкок, чтобы я ему показала. Я была удивлена тем, что она доверила мне такую дорогую вещь.— Предположим, ты ее украдешь. Но тогда тебе навек будет заказана дорога сюда. По-моему, для тебя предпочтительней знаться со мной, чем меня грабить.За день до нашей встречи Хью позвонил мне, чтобы предупредить, что срочно вылетает в Дублин. Он предложил мне либо перенести разговор на другой день, либо решить мой вопрос с одним из его помощников. Я согласилась иметь дело с помощником. А с ним самим, если это потребуется, мы могли бы увидеться после его возвращения. Положив трубку, я испытала некоторое разочарование, но не более.За час до назначенной встречи я повздорила с мужчиной, с которым встречалась перед этим. Он вошел ко мне в магазин с только что купленной видеокамерой, сияя от радостного возбуждения.Уже через пятнадцать минут он принялся меня оскорблять. Сказал, что я холодна и расчетлива. Что я выжала его, как тюбик зубной пасты, а потом вышвырнула в мусорное ведро. Я позволила ему продолжать, пока он не выплеснул все.— У меня назначена встреча. Мне пора.— И все?! Ты мне больше ничего не скажешь?!— Ты уже все сказал за нас обоих. — Я встала.Не знаю, что в тот момент было написано на моем лице. Мои сердце и желудок на происходящее не реагировали. Слава богу, что все это кончилось, думала я. Больше мне не надо выписывать вокруг него дипломатические пируэты. Наверно, выражение опустошенности — вот, что преобладало на моем лице. Кто знает? Что бы там ни было у меня на лице, но глаза у него вдруг расширились, и он влепил мне пощечину.Отпрянув, я натолкнулась на металлическую этажерку с папками. Острый угол пришелся мне как раз в поясницу. От боли я вскрикнула и рухнула на колени. Я увидела его ноги — он направлялся ко мне. Я откинулась назад, чувствуя, что он меня сейчас ударит.Он расхохотался.— Посмотри на себя! Самая подходящая поза для такой бляди, как ты, — на коленях. Я это должен снять. На память.Послышалось жужжание, и я, опасливо подняв глаза, увидела, что он снимает меня, прижав объектив к глазнице.— Я это сохраню. Какое воспоминание!Это продолжалось целую вечность, но я больше не шелохнулась, чтобы его не злить.— Миранда, дорогуша, поднимись с колен. Зачем же так передо мной унижаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89