Это они должны чувствовать вину. Из того немногого, что я видела и вы мне рассказали, видно, что вы хороший человек, умеющий тонко чувствовать и понимать.
– А мой развод?
– Не глупите. Половина взрослых американцев хотя бы раз разводились. Как это случилось?
– Мы слишком много обманывали друг друга.
– Это не очень красиво, но такова одна из опасностей сегодняшней жизни. Все открыто и легко, и не нужно тратить много времени для получения всего того, что, как утверждали родители, приходит только после тяжелых трудов и большой настоящей любви. По-моему, наше поколение все еще никак не привыкнет к тому, что в меню секс переходит из главных блюд в разряд закусок. Это очень плохо, но это так. Нужно просто признать это и двигаться дальше.
– Но вы сказали, что заинтересовались мной. Может, из-за моего развода вы не уверены в моей выдержке?
Она положила руки мне на плечи.
– Я неуверенна, я напугана, взволнована. Нельзя же так: тебя чуть не убили, а на следующий день ты берешь и влюбляешься. Но это случилось, правда, Уокер? Что же я могу поделать? Надеть защитный шлем и уклониться?
Я наклонился и коснулся губами ее губ. Она ответила на поцелуй, но потом по всему ее телу прошла дрожь, и губы под моим поцелуем растянулись в улыбку.
– Извини, что я трясусь. Прошло столько времени с тех пор, как я это делала. Столько времени с тех пор, как я хотела поцеловать кого-нибудь.
Я крепко обнял ее и прервал ее слова настоящим поцелуем. Ее пальцы уперлись мне в лопатки. Я чувствовал грудью ее грудь и провел языком по подбородку к горлу. Она задрожала еще сильнее, прижав руки к моей спине. Ее горло было мягким и теплым, а когда она глотнула, я ощутил под моим языком адамово яблоко. От нее пахло духами и человеческим теплом, отчего мне захотелось засунуть руки ей под одежду и коснуться горящей под ней кожи. Наш поцелуй стал менее нежным, более дерзким и влажным. Она по-прежнему дрожала, но это было в такт нашему движению, и потому я не обращал внимания.
Я повернул ее спиной к себе. Целуя ее уши и волосы, я запустил руки под ее свитер и медленно провел по ребрам к груди. Она положила свои руки на мои, не столько останавливая их, сколько присоединяясь к первому неуверенному движению вдоль ее тела. К моему удивлению, она начала мурлыкать какую-то мелодию. И чем дольше я касался ее, тем громче становилось мурлыканье. Потом она запела тихим, глубоким голосом: «Так это благодарность или действительно любовь?»
– Это страсть или ты даешь концерт? Марис с улыбкой повернулась ко мне.
– Знаешь «Ойнго-Бойнго»? Это их песня. Вот именно так я себя сейчас чувствую. От того, что ты делаешь, мне так жарко. Это потому, что приятно, или потому, что это делаешь ты?
– Надеюсь, и то и другое.
Я стал снимать с нее свитер. Когда свитер был брошен на пол, дрожь ее усилилась. Глядя мне в глаза, она быстро скинула футболку. На ней не было лифчика. Я хотел поцеловать ее большие груди, но из-за того, что они обнажились так быстро, испугался даже прикоснуться к ним. Казалось, это не их я держал в руках мгновение назад, когда ее черный свитер и белая футболка действовали как строгие блюстители приличия.
Сев на пол, она расшнуровала и сняла ботинки.
– Садись сюда со мной.
Как только я сделал это, она стала расстегивать свои брюки. Не дожидаясь продолжения, я нежно прижал ее к полу. Ковер был темно-коричневый, на его фоне ее кожа светилась, как лампа. Марис улыбнулась мне, подняла руки и помахала кистями.
– Обними меня крепче.

2
Через несколько часов позвонил Николас Сильвиан.
– Уокер, где Марис?
– Здесь, Николас. А в чем дело?
– Хорошо. Мне только что позвонил ее дружок Люк. Сказал, что знает, что она в Вене, и хотел выяснить, как ее найти.
– Господи! Что ты ему сказал?
– Послал в задницу. Я понятия не имею, где она. А ты?
– И что он на это ответил? – Марис пододвинулась ко мне в постели. Я повернул трубку, чтобы ей тоже было слышно.
– В этом-то все и дело. Он сказал, что приехал сюда вчера вечером разыскивать ее. Позвонил мне, совершенно не в себе и заявил, что если я не скажу, где она, он доберется до меня! – Николас рассмеялся. Я слышал, как он прикурил сигарету и затянулся.
– И где он будет искать?
– Не знаю. В телефонной книге? Кому какое дело. Я просто хотел сообщить тебе, что происходит. Как там наша прекрасная подруга?
Марис взяла у меня трубку.
– Николас, не говори так спокойно! Люк – сумасшедший, и у него хватит глупости действительно предпринять какую-нибудь гадость. Он может что-нибудь сделать с твоей семьей.
– Марис, помнишь тот фильм – «Кожа младенца»? Его снимал Вебер Грегстон, а я был у него ассистентом. Когда фильм был готов, Веб подарил мне пистолет «кольт-питон». Безумный, но очень милый Geschenk . Если французик появится, я помашу перед ним этой штуковиной и велю проваливать.
Марис раздраженно мотнула головой.
– Ты идиот! А что, если он придет, когда тебя не будет дома? Об этом ты подумал?
– Да, подумал. Расслабься и не отходи от Уокера. Пожалуйста, дай мне его снова.
– Я здесь, Николас. Но если это в самом деле такой псих, как она говорит, в ее словах есть резон.
– Я знакомил тебя с Голдстаром? Самый ужасающий парень, какого я только встречал. В прошлом чемпион Европы по боксу, теперь работает каскадером. Смахивает на Горбачева. Он сейчас у меня и пробудет еще пару дней. Если этот Рембо явится, ему придется поздороваться с Голди, прежде чем войти. Все схвачено, поверь. Хочешь поужинать сегодня где-нибудь? Я заказал столик у Фраскати на девять часов. Полакомимся скампи, а? Марис, если ты еще там, не слушай.
Она покачала головой, но откатилась на другой край постели и стала ласкать забравшегося на подушку Орландо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87